27 
Девушка стояла, ожидая его. Когда Лайл вошел, она бросилась к нему и спрятала лицо у него на плече. Лайл обнял ее.
— Все в порядке, — быстро сказал он. — Он вас больше не побеспокоит.
— Он... он напугал меня! Он... просто... просто чудовище!
Лайл чувствовал, как дрожит ее тело под ночной рубашкой, которую он выбрал для нее в британском посольстве. Он крепче прижал ее к себе.
— Все уже позади, — успокаивал ее Лайл. — Будьте храброй.
Но девушка и так проявила немалую храбрость, подумал он, понимая, каким потрясением стал для нее этот инцидент. Увидев навалившегося на нее грека, он хотел убить его, и только огромное усилие воли удержало его от подобной крайности.
Когда он убегал от русских, то вынужден был в целях самозащиты убить несколько человек, но чувствовал, что любое убийство трижды будет оправдано, когда речь идет о безопасности Надин, так как со всей определенностью понял, что влюбился.
Надин все еще стояла, уткнувшись ему в плечо, и ее шелковистые волосы щекотали его подбородок.
«Невозможно быть такой красавицей и в то же время столь мужественно вести себя в чрезвычайных обстоятельствах», — восхищался девушкой Лайл.
Покинув дом Нанка Османа, Надин выполнила данные ей указания. Она молчала весь долгий путь по Босфору и Мраморному морю. Она ни разу ни на что не пожаловалась.
«Я люблю ее, — признался себе Лайл, — но сейчас она ни в коем случае не должна это понять».
Его признание только усложнит ситуацию, в которой они находились, и потому он бережно заставил Надин сделать шаг к кровати.
Не отпуская его, она спросила:
— А что, если бы... если бы я была одна... а вас здесь... не было?
— Но я же здесь, — успокоил ее Лайл. — А теперь давайте придумаем, что нам делать с греком до отъезда.
Надин подняла голову и посмотрела на Лайла.
— Вы... не... убили его?
Лайл покачал головой.
— Нет, хотя мне очень хотелось это сделать.
— Г-где он? — спросила она испуганно.
— Пока он без сознания валяется на полу в моей комнате. К несчастью, там нет шкафа, в котором я мог бы запереть его на ночь. Впрочем, я и сейчас никому не пожелал бы увидеть, в каком он состоянии.
Девушку била нервная дрожь.
— Вот что я с ним сделаю, — тихо сказал Лайл. — Вы ложитесь в постель и спите. Я принесу сюда мой матрас и останусь с вами. Прежде чем грек придет в сознание, мы покинем гостиницу.
— А паром... придет?
— Он прибудет завтра в семь утра. Мы дождемся его.
— В-вы... уверены, что он... грек... не пойдет за нами... и не устроит скандал?
— Абсолютно уверен.
Надин облегченно вздохнула.
— Вам... не стоит... оставаться тут... со мной, — пролепетала она. — Л... я запру окно... и все будет в порядке.
Чувствовалось, что она все еще напугана.
— Я знаю, как вам будет лучше, — сказал Уэстли. — Мне надо выспаться, а не лежать и прислушиваться к каждому шороху. Вы должны позволить мне поступить так, как я считаю нужным.
Ну какая еще женщина в таком состоянии стала бы заботиться о его удобстве, как это сделала Надин!
— Ложитесь в постель! — приказал он.
Лайл вышел из комнаты и вернулся к себе. Грек лежал на полу по-прежнему без сознания. Лайл с неприязнью смотрел на него. Это был антипатичный мужчина лет тридцати. Он, вероятно, пользовался успехом у женщин и не ожидал сопротивления от сестры миссионера.
Лайл задул свечу, поднял с постели матрас вместе с подушкой и отнес в комнату Надин.
Ожидая его, девушка думала о том, что могло бы произойти, если б она ехала в Англию одна. Отец разрешал находиться возле нее только тем людям, которым доверял, поэтому она не сталкивалась с подобными ситуациями.
Когда грек влез в окно, он подошел к ней со словами:
— Ну-ну, не пугайся, красавица. Ты получишь такое наслаждение, какого никогда не испытывала.
Надин крикнула:
— Уходите! Как... как вы осмелились войти в мою комнату! Уходите... немедленно!
Грек издал звук, похожий на смешок, и навалился на девушку, укрытую лишь тонкой простыней. Руки насильника зашарили у ворота ее рубашки, пытаясь разорвать его. Именно тогда Надин что было силы закричала и яростно забилась. Грек был тяжелый, и она не могла шевельнуться. Будучи совершенно невинной, она не понимала его намерений, но одна только мысль, что он может поцеловать ее в губы или дотронуться до нее, показалась ей ужасающей. Пока она сопротивлялась, в окно прыгнул Лайл.
27 
