Особенно,... 
33 
Что-то Славку определенно тревожило. В происшедшем было немало странного. Например, то, что ни на песке внизу, ни на палубе не осталось духа сечи: тяжелого и густого запаха крови и вспоротого нутра. Это могло означать только одно: и его вой, и хирдманны Хривлы сдались неизвестному противнику без боя.
Поверить в это было трудно. Особенно касательно матерых викингов.
Палуба лодьи не пахла кровью, но в ночном свежем воздухе определенно ощущался привкус чужого…
Славкин нос много уступал собачьему, но пользоваться им Славка умел. И привык доверять чутью не меньше, чем зрению и слуху. Потому еще и еще раз осматривал палубу лодьи, пытаясь угадать, что его встревожило.
Наконец нашел. У кормы, в темном закуте, лежали свернутые бухты канатов: еле различимые даже Славкиным кошачьим зрением темные груды… И что-то с ними было не так.
Славка закрыл глаза, сосредоточился, попробовал вызвать в груди Перунов огонь. Этому его еще в отрочестве научил Рёрех, и с каждым годом у Славки такая волшба получалась всё лучше и лучше. Рёрех говорил: сила крепнет с каждым убитым врагом.
Получилось. В груди родилось радостное пламя, по рукам побежал огонь. Славке стало легко и весело, а, главное, когда он открыл глаза, темная ночь обратилась в смутные сумерки. Будто луна снова взошла. Очень хорошо получилось, как никогда прежде.
Этим новым зрением Славка легко увидел то, что хотел. На канатных бухтах, прижавшись спиной к борту, лежал человек. Бездвижно лежал, как мертвый. Но человек этот определенно не был мертвецом. Мертвецу взведенный самострел без надобности.
Будь у Славки лук, он без труда прибил бы шею стрелка к борту. Но, во-первых, лука у Славки не было. Вернее, был, но далеко. Никем не тронутый лежал себе спокойно в налучи с прочими Славкиными вещами в трех шагах от стрелка. Ну а во-вторых, если засадника с самострелом убить, то он вряд ли скажет, куда делись Славкины вой.
Кроме того, этот засадник, может, был не единственным, а щелчок тетивы и удар стрелы привлекут внимание любого мало-мальски опытного воя. Шум Славке сейчас — ни к чему. Поэтому он и нож метать не стал. Соскользнул вниз, обогнул лодью, снова взобрался по веслу и возник над бортом прямо над затаившимся стрелком.
Тот Славку не услышал. Тихие звуки скрадывала плещущая о борт вода, а громких не было.
Самым громким из произведенных Славкой шумов был резкий и мощный удар кулаком, после которого засадник обмяк и уронил самострел. Самострел Славка успел подхватить вовремя.
Полезная предосторожность. Даже совсем слабый звук потревожил бы второго.
Этот прятался на носу, и, выглянув в первый раз, Славка никак не мог его заметить. Но сейчас он высунулся из-под рогожки и негромко позвал:
— Эй, Чирик?
— У-у-у… — неопределенно отозвался Славка.
— Как думаешь, они придут к нам — или сразу в деревню.
— Ну-у-у… — еще более неопределенно изрек Славка.
— Ты там что, спишь? — забеспокоился второй. — Не спи, Чирик! Воевода шкуру спустит. Лучше кваску испей. Хошь квасу?
— Угу, — таким же вялым голосом поддержал разговор Славка.
— Тогда вставай и иди сюда! — сердито потребовал второй караульщик. — Я не холоп — квас тебе подносить.
Славка поднялся, сутулясь, чтобы скрыть свой рост и стать, и заковылял между скамьями, благодаря Бога за спасительную тьму.
Второй караульщик так и не опознал в Славке чужого. Доверчиво сунул горлышко бурдюка в протянутую шуйцу. И получил оголовьем кинжала по макушке. Убивать его Славке не хотелось. Судя по голосу, караулыцик-лопух был своим, кривским. Кроме того, Славка насторожило слово «воевода». У татей-разбойников воевод обычно не бывает.
Воевода… Если допустить, что на корабли напала не шайка разбойников, а настоящее войско? Могли его люди сдаться многократно превосходящему противнику?
Могли. Даже матерые нурманы не бросятся в заведомо бессмысленную битву. Если они не ульфхеднары или берсерки[13]. Но среди хирдманнов Хривлы «оборотней» вроде не было.
Славка быстренько разоружил обоих караульщиков, связал и на всякий случай заткнул им рты.
Теперь — кнорр.
Борта у корабля Хривлы были повыше, чем у лодьи. И мест для того, чтобы укрыться, здесь было побольше. Но на сей раз Славка подкрадываться не стал. Спокойно взошел по сходням, неторопливо и шумно, покачивая в руке бурдюк с квасом.
33 
