60 
* * *
Сергей подумал: не хочет ли князь у него денег попросить. Оказалось: нет. Именно — посоветоваться.
Владимир был недоволен и озадачен. Сергей его понимал. Князь показал ему дары. Странные дары. Не княжьи какие-то. Неужто думает Мешко, что из-за таких даров: корзна с золотом и самоцветами, горсти монет и иной мелочи — Владимир от червенских городов отступился?
— Не нравятся они мне, — сказал князь. — У воев рожи — чисто разбойничьи. Наглые, жадные. Я б таких не то что в дружину — на подворье не пустил. А главный их, жрец твоего бога, глазенками так и шарит. Вечерами, донесли мне, всё пишет, пишет… Соглядатай он. Хочется князю Мешко знать, насколько мы крепки. — Он повертел в пальцах монету с именем лехитского князя, поглядел на Сергея: — Что думаешь, боярин?
— Мы не только Мешко любопытны, — произнес Серей. — Оттону-императору — тоже. И Ватикану. Но эти от нас слишком далеко.
— А кто близко? — бросил Владимир, с лёту угадав подтекст.
— Чехи, — сказал Сергей. — Мешко с ними в родстве[15].
— А что нам чехи?
— Сами — ничего. А вот, если объединятся с лехитами, будет трудно.
— Надо, чтоб не объединились. Что посоветуешь?
— Возвращать червенские земли надо, — не раздумывая, произнес Сергей. — И быстро. Червен[16], Перемышль. И другие городки.
— Вот! — воскликнул Владимир. — Я знал, что ты это скажешь! Отчина моя, которую лехиты оттяпали. А теперь вот посольство прислали. Мира хотят и дружбы… Хвост им собачий, а не мир!
— Надеюсь, княже, ты послам этого не скажешь?
Владимир только усмехнулся:
— А еще я бы хотел на их верительные грамоты взглянуть, — произнес Сергей.
— Какие еще грамоты? — удивился великий князь.
— Такие, где написано, что они и вправду послы польского князя.
— А разве и так не ясно? Они ведь дары принесли. И вот… — Владимир бросил боярину монету, которую вертел в руках. — Я серебру больше доверяю, чем пергаменту.
— Серебро — это уважительно, — согласился Сергей. — Однако на Западе, да и на Востоке принято к дарам еще и письма подтверждающие прикладывать. С печатями. А то ведь любой купчина может себя послом объявить и товар безмытно везти.
— Ты что же, сомневаешься, что они — послы? — прищурился Владимир.
— Не то чтобы сомневаюсь… Дары они все же принесли. Однако отсутствие грамот — это, по меньшей мере, неуважение к тебе, великий князь. Будто ты — не владетель земель обширных, а какой-нибудь хан печенежский. И еще сомнительно мне, чтобы князь Мешко главным в посольстве поставил не одного из своих бояр, а монаха чужеземного.
— Может, допрос им учинить? — оживился Владимир. — У Сигурда такие умельцы есть: мертвеца разговорят.
— А если они все же послы? — предположил Сергей. — Перед всем миром опозоримся.
— Тоже верно. Что предлагаешь?
— Письмо написать. Великому князю Мешко. За дары поблагодарить.
— Отдариваться…
— А вот отдариваться не надо. Письмо это я сам напишу. По-латыни. А еще лучше — Артём напишет. Он латынью лучше меня владеет. Напишет, что благодарность твоя — не замедлит. За все воздашь князю Мешко сторицей.
Владимир ухмыльнулся. Понял.
И спросил напрямик:
— Пойдешь со мной на закат, боярин-воевода?
— Пойду, — не раздумывая, согласился Сергей.
Хорошее предложение. Надоело сиднем сидеть. Не стар еще, крепость в руки вернулась. И дружину свою в деле лишний раз проверить — не мешает. А дело — доброе. Поглядим, стоит ли сын — отца.
Глава девятнадцатая
ЗЛОДЕЙСТВО
Кривского купца, свидетельствовавшего за Богуслава, звали Завратой. О том, что постоял за Правду, Заврата не жалел ничуть. И богам угодил, и боярин Серегей, о коем купец и прежде знал только хорошее, за помощь отблагодарил щедро: подыскал невесту для старшего сына: вторую дочь соседа своего, княжьего сотника Свардига, природного варяга. Правда, Заврата не знал, что насчет сватовства боярину женушка присоветовала: мол, сын у Свардига один, да и тот от младшей жены, а дочерей — аж пятеро. А замужняя — только одна.
Да разве в этом дело? Никогда бы Заврата этакую славную девку не просватал, кабы не слово боярина Серегея. Приданого за девкой дали не много, ну да хороший купец свое завсегда возьмет. Породниться с варягом, да еще — с княжьим сотником — большая удача. Теперь Заврата и дома в большей чести будет, а уж в Киеве и вовсе никто обидеть не посмеет. А еще прибыток: ежели захочет сынок в Царьград с товаром плыть, то сможет Свардиговым именем прикрыться и назваться не купцом кривским, а человеком княжьим, русом, с которого и мыта возьмут меньше, и место на торговом дворе дадут, и корм бесплатный, что всем русам положен по ряду, заключенному кесарями ромейскими и великими князьями киевскими.
15
Если верить «Великопольским хроникам», Мешко в 931 году женился на Дубровке, сестре св. Вацлава. Однако по другим источникам Дубровка была племянницей чешского князя Вацлава и дочерью его младшего брата Болеслава Первого Жестокого (935-967). Прибыла в Польшу в 965-м. На следующий год Мешко крестился сам и крестил своих подданных. Отмечу, у этих Данных не все в порядке с хронологией. Но об этом - ниже.
16
Червен, Перемышль... - Червен - город в междуречье рек Вепш и Западный Буг. Перемышль - город на реке Сан, ныне Пшемысль. Червенская земля, о которой идет речь, сейчас приграничный район Польши к югу от города Хелм.
60 
