62 
Словно в подтверждение сказанного мимо бодрой рысью проскакали шестеро дружинников. Длинноусый предводитель мазнул взглядом по лицам чужеземцев. Недобрым таким взглядом. Лехиты посторонились, пропуская русов. Пан Яцек закашлялся от поднятой пыли и незамедлительно приложился к фляжке.
— Господь наш учит прощать обидчиков, — напомнил монах.
— Не думаю, что слова эти касаются диких язычников, — возразил пан Яцек.
— Нашинкуем смердов, как баба — капусту! — кровожадно воскликнул Кошта.
Спина его залечилась, но обида — нет.
— Мне, духовному лицу, не пристало слушать такие речи! — перебил Фредрик. — Я ничего не слыхал и знать ничего не желаю. Хочу лишь остудить слишком горячие головы и напомнить, — тут монах лицемерно улыбнулся, — что есть некоторые блюда, которые лучше потреблять холодными. И месть — из их числа.
Спутники монаха переглянулись, ухмыльнулись и, пришпорив коней, обогнали не ведающих о грядущей беде Заврату и его спутников.
* * *
— Смеркается, — отметил очевидное приказчик, сидевший на передке воза с вожжами на коленях. — Не худо бы нам, батюшка, перекусить.
— На постоялом дворе поснедаем. Там, где развилка на Туров, — ответил Заврата. — Горячего поедим, пивка примем. — Заврата сладко прижмурился.
Молодой варяг, приоткрывший было глаза на слово «перекусить», снова их закрыл.
Его сестра отложила рукоделие (и впрямь темнело) и задумчиво поглядела на Заврату. Потом — на браслет темного золота, подаренный будущим тестем. Подумала: а хорош ли собой ее будущий муж? И — что ей подарят на свадьбу?
Лошади лениво перебирали ногами. Второй возок вообще отстал шагов на тридцать…
Заврата прихлопнул севшего на щеку комара, прислушался к стуку копыт… Резво идут. Не иначе посыл в Киев. Кому еще спешить прочь от города в такое время?
Четверо всадников вынырнули из полутьмы и осадили коней.
Заврата успел увидеть тусклый блеск стали. Оборониться не успел. Тяжелый клинок наискось упал на плечо.
Злодей ловко спрыгнул с седла прямо на воз и хлестнул саблей молодого варяга. Тот, однако, оказался проворней купца. Сумел откатиться и вырвать из ножен меч, так что второй удар был принят уже на клинок. Ответный мах — нападающий не ожидал. Промедлил самую малость — и варяжский меч срезал ему клочок кожи со скулы и правый ус.
Но на этом бой и кончился. Другой злодей метнул нож, воткнувшийся отроку под лопатку, а пораненный тут же довершил дело, воткнув саблю отроку в живот…
И взвизгнул тонко, по-бабьи. Девка, о которой он в запале позабыл, всадила ему в бедро острую спицу. В ярости пан Кошта врезал девке в переносицу кулаком в латной рукавице — и та враз сомлела.
Пан Кошта вскинул саблю, но сообразил, что дело — кончено. Верный друг пан Яцек, прежде чем метнуть нож, просек саблей лысину вознице. Глупый смерд: думал отбиться кистенем от шляхетской сабли — и получил, что положено. Впрочем, в живых лехиты никого оставлять не собирались.
Паны Стась и Казимир легко прикончили смердов на второй повозке и теперь уводили ее в лес. Разумное решение.
Пан Кошта спихнул на солому мертвеца и взялся за вожжи.
— Девку-то зачем убил? — недовольно спросил пан Яцек, ощупывая безвольное тело дочери Свардига и сдирая с запястья тяжелый браслет. — Я б ее попользовал. Девка молодая, смачная… была.
— Ну так бери, пока теплая, — пан Кошта ощупал уколотое бедро (вроде неглубоко) и попытался приладить на место срезанный клок кожи. Перевязать бы надо…
— Эй, Яцек…
Но Яцек, задрав девкино платье, уже пристраивался сверху. Ему было не до того. Пришлось пану Коште перевязываться самому.
— Хочешь? — спросил пан Яцек, вставая и подтягивая штаны.
— Мертвую?
— Живая она, — сообщил довольный Яцек. — Сердечко тукает.
Эти слова окончательно взбесили пана Кошту. Он вырвал из спины руса Яцеков нож и двумя руками, с размаху вогнал его в левую грудь девки.
— Теперь не тукает, — сообщил он мрачно. — Всё, пан, забираем что есть ценного и уходим. Поранили меня, лекарь нужен.
— Не боись, германский грач тебя полечит, зря, что ль, в университете учился! — Пан Яцек заховал на груди снятый с девки золотой браслет, которым не собирался ни с кем делиться, и теперь обшаривал пояс купца. Эх, жаль. Кошта не соблазнился девкой. Пока бы пан ее нажаривал, Яцек еще что-нибудь припрятал бы…
62 
