24 
Нет, оскорблять ее он вовсе не хотел и не собирался. Дело в том, что окончательно замучила тоска по Пруденс, по чудесному искреннему голосу, который спас его от неминуемого сумасшествия. Каждое слово ее писем до сих пор звучало в душе.
«В последнее время очень много хожу. На свежем воздухе лучше думается…»
Отправляясь на поиски Альберта, Кристофер никак не мог избавиться от навязчивого предчувствия: казалось, любимая где-то рядом, совсем близко, и судьба сведет их просто и быстро.
Но вместо той очаровательной молодой леди, о которой он так отчаянно мечтал, к которой стремился всей душой, на пути неожиданно возникла Беатрикс.
Не то чтобы она произвела неблагоприятное впечатление. Мисс Хатауэй, конечно, несколько странновата, но весьма забавна и вовсе не так некрасива, как ему казалось прежде. Ну а если говорить честно, то за время его отсутствия она превратилась в настоящую красавицу: подростковая угловатость бесследно исчезла, уступив место грациозной стройности.
Кристофер нетерпеливо покачал головой, пытаясь изменить направление мыслей, однако образ Беатрикс Хатауэй не отступал. Прелестное овальное личико, соблазнительно пухлые губы и невероятно синие глаза — настолько глубокие, что в лучах солнца кажутся фиолетовыми. Шелковистые темные волосы причудливо заколоты, хотя непослушные пряди стремятся вырваться на свободу.
Да, он слишком давно не знал женщины. Возможно, еще и поэтому стал грубым, как дьявол. Одиночество, горе, боль и гнев тоже сделали свое дело. Неудовлетворенные потребности осаждали, и он понятия не имел, что с собой делать. Однако встреча с Пруденс оказалась бы отличным началом новой жизни.
Решено: он отдохнет дома несколько дней, а когда почувствует, что немного пришел в себя, отправится в Лондон, к мисс Мерсер. На фронте, к сожалению, былое красноречие бесследно испарилось. Кристофер и сам чувствовал, что в тех ситуациях, где прежде вел себя свободно, раскованно и неотразимо, сейчас оставался зажатым и до тупости бессловесным.
Одна из проблем заключалась в бессоннице: да, он разучился нормально спать. Малейший шум — скрип половицы, треск ветки за окном — заставлял вздрогнуть и с сердечным трепетом проснуться. Да и днем происходило то же самое. Вчера Одри несла из библиотеки стопку книг, и одна случайно выскользнула. Кристофер машинально потянулся к оружию, а обнаружив на привычном месте пустоту, запоздало вспомнил, что война закончилась. Пистолет давно стал подобием третьей руки, и даже сейчас постоянно ощущалось его призрачное присутствие.
Кристофер замедлил шаг, а потом и вообще остановился и присел, чтобы заглянуть Альберту в глаза и приласкать верного друга.
— Ну что, старина, трудно забыть войну? — не то спросил, не то признался он. Альберт задышал возбужденно, прижался и попытался лизнуть хозяина в лицо. — Бедняжка, не понимаешь, что происходит, да? По-твоему, в любой момент снова могут засвистеть пули и начать взрываться снаряды.
Альберт шлепнулся на спину и подставил живот, умоляя почесать. Кристофер порадовал приятеля и встал.
— Пойдем домой, — позвал он. — Обещаю снова впустить в дом, только не вздумай кого-нибудь укусить.
К сожалению, едва вернувшись в увитый плющом особняк, боевой товарищ тут же впал в прежнее враждебное ко всем и ко всему состояние. Хозяин, однако, остался верен принятому решению и повел пса в маленькую гостиную, где пили чай мать и невестка.
Альберт забыл о подобающем поведении и принялся лаять неприлично громко. Облаял обеих дам, после чего переключился на испуганную горничную, а с нее — на муху на стене и чайник на столе.
— Молчать! — сурово приказал Кристофер сквозь стиснутые зубы, подтащил обезумевшее животное к дивану и привязал к ножке. — Сидеть, Альберт. Спокойно.
Одри изобразила фальшиво-сладкую улыбку и, словно пародируя светские манеры, предложила:
— Чашечку чаю?
— Благодарю, с удовольствием, — сухо отозвался Фелан и сел за стол.
Лицо матушки превратилось в каменную маску, а голос прозвучал подобием скрипучего колеса.
— Собака оставляет на ковре грязь. Тебе действительно необходимо навязывать нам общество этого невоспитанного существа?
— Да, мама, абсолютно необходимо. Альберт должен привыкнуть к новой обстановке.
— А вот я ни за что не смогу к нему привыкнуть, — сердито возразила леди Фелан. — Понятно, что во время войны собака тебе помогала. Но сейчас в ней нет ни малейшей надобности.
24 
