Последние отзывы

  26  

— Если хочешь, через несколько дней поедем в Лондон вместе. Я как раз планирую встретиться с Пруденс Мерсер.

Одри нахмурилась.

— О!

Кристофер взглянул вопросительно.

— Кажется, твое мнение о молодой леди не изменилось.

— Как раз изменилось, причем в худшую сторону. Замечание показалось несправедливым и обидным.

— Почему?

— За два последних года мисс Мерсер заслужила репутацию бесстыдной кокетки. Всем известно ее твердое намерение выйти замуж за богатого человека, желательно пэра королевства. Надеюсь, ты не питаешь иллюзий относительно ее поведения в твое отсутствие.

— Во всяком случае, не жду, что все это время она носила власяницу.

— И правильно: ничего подобного Пруденс не делала. Больше того, судя по всему, она даже не вспоминала о твоем существовании. — Одри помолчала, а потом с горечью добавила: — Впрочем, вскоре после кончины Джона, когда ты стал новым владельцем Ривертона, интерес к твоей персоне значительно оживился.

Сохраняя внешнюю невозмутимость, Кристофер глубоко задумался: все услышанное плохо сочеталось с образом, возникшим при чтении восхитительных писем. Должно быть, мисс Мерсер пала жертвой завистливых сплетниц; красота и очарование лишь подтверждали справедливость предположения.

Вступать в спор с невесткой не хотелось. Надеясь отвлечь внимание от опасной темы, Кристофер заговорил о недавнем впечатлении:

— Сегодня во время прогулки встретил одну из твоих подруг.

— Кого?

— Мисс Хатауэй.

— Беатрикс? — Одри заметно оживилась. — Надеюсь, ты вел себя вежливо?

— Не особенно, — признался Кристофер.

— И что же ты ей наговорил?

Кристофер пожал плечами.

— Оскорбил ее ежика, — мрачно пробормотал он.

Известие вызвало открытую неприязнь.

— О Господи! — Одри принялась с таким остервенением размешивать чай, что едва не разбила ложечкой тонкую фарфоровую чашку. — Подумать только! Когда-то ты славился умением говорить комплименты и очаровывать. Что же заставляет постоянно и незаслуженно обижать самую милую и приятную девушку во всей Англии?

— Я не обижаю ее постоянно — только сегодня.

Одри презрительно скривилась.

— До чего же удобно обладать короткой памятью! А вот весь Стоуни-Кросс прекрасно помнит, как однажды ты заявил, что ее место в конюшне.

— Ни за что на свете не сказал бы подобного женщине, какой бы эксцентричной она ни казалась… и продолжает казаться.

— Беатрикс услышала твои слова во время разговора с одним из приятелей на осеннем празднике в поместье Стоуни-Кросс.

— И всем рассказала?

— Нет. Но совершила ошибку и поделилась с Пруденс, а та разнесла сплетню по всей округе. Мисс Мерсер хлебом не корми — дай позлословить.

— Да, бедняжка явно не пользуется твоей симпатией, — сделал вывод Кристофер. — Но если ты…

— Изо всех сил я старалась ее полюбить. Надеялась, что если стереть несколько слоев искусственности и притворства, внутри окажется настоящая Пруденс. К сожалению, выяснилось, что внутри пустота. И вряд ли эта пустота когда-нибудь заполнится.

— На твой взгляд, Беатрикс Хатауэй лучше?

— Во всех отношениях, за исключением, пожалуй, внешности.

— А вот в этом-то ты как раз ошибаешься, — уверенно возразил Кристофер. — Мисс Хатауэй — истинная красавица.

Одри вскинула брови.

— Ты так считаешь? — между делом уточнила она, поднимая чашку к губам.

— Не считаю, а вижу. Несмотря на характер, невозможно не признать, что мисс Хатауэй на редкость хороша собой.

— О, право, не знаю… — Одри сосредоточилась на чае, даже положила еще один кусочек сахара, совсем крошечный. — Беатрикс довольно высокого роста.

— И рост, и фигура безупречны, идеальны.

— Да и каштановые волосы вполне обычны.

— Но это не простой каштановый цвет, а темный, как соболий мех. А глаза…

— Голубые, как у многих в Англии, — отмахнулась Одри.

— Глаза самой глубокой, самой чистой синевы, какую только доводилось видеть. Ни одному художнику не удастся передать… — Кристофер внезапно замолчал. — Не важно. Я отвлекся от темы.

— Так в чем же заключается тема? — мило осведомилась Одри.

— В том, что мне безразлично, красива ли мисс Хатауэй или нет. Она странная, как и все ее родственники, и никто из них меня не интересует. Точно так же не имеет значения и внешность Пруденс Мерсер; важны лишь ее мысли и рассуждения — чудесные, оригинальные, захватывающе интересные.

  26