88 
– Вашему мужу должно понравиться, – сказала Мари-Клер, с доброй улыбкой осматривая одежду и убранные наверх огненные волосы Александры.
Звук распахнувшейся двери заставил одновременно обернуться обеих женщин. Мари-Клер тотчас нахмурилась. Александра, напротив, улыбнулась, увидев на пороге неуверенно переминавшегося черноволосого мальчика с широко раскрытыми глазами.
– Жан-Поль, о Боже, в чем дело? Разве ты не знаешь, что к леди нельзя входить без стука?
– Извини, мама. Я не знал, что в комнате леди.
– Ничего страшного, – мягко сказала Александра мальчику. – Я приехала вчера, поздно вечером. Поэтому ты не мог об этом знать.
– А вы кто? – спросил он, робко пятясь к двери. Только тогда она заметила, как неестественно он ставит ножку. Мать мальчика перехватила ее взгляд и, наклонившись к нему, сказала назидательным тоном:
– Надо быть воспитанным, Жан-Поль. Леди не обязана отвечать на твои неуместные вопросы.
Александра не сводила пристального взгляда с малыша.
– Все в полном порядке, – сказала она. – Рано или поздно мы все равно встретились бы. Я… я, – продолжала она, обращаясь уже к малышу, – жена господина Фэлона.
Она вдруг почувствовала, что ей почти неприятно произносить эти слова.
Мальчик заулыбался.
– Это замечательно! – воскликнул он. – Значит, мы точно станем друзьями.
Она была поражена его непосредственностью. У нее возникло странное ощущение в груди и защемило сердце.
– Я бы очень этого хотела. Приятно дружить с хорошим мальчиком.
– Раз вы жена мсье Дамиана, – сказал мальчик, – вам тоже должны нравиться птицы.
Александра улыбнулась.
– Я люблю птиц.
– Тогда я покажу вам мою птицу. Ее зовут Шарлемань. Это самая красивая птица в мире.
– Я с удовольствием посмотрю на нее.
– Покажешь в другой раз, – вмешалась мать мальчика. На этот раз тон ее был снисходительным, а приятные темные глаза осветились лаской. – А сейчас пойди погуляй, душенька. Не отнимай времени у мадам Фэлон. У нее есть дела поинтереснее, чем твои разговоры.
– У вас очаровательный малыш, – сказала Александра, когда Жан-Поль, быстро проковыляв по комнате, скрылся в коридоре.
Произошла какая-то трагедия, с сожалением подумала она о покалеченном ребенке.
– Мсье Фэлон очень добр к моему сыну, – сказала Мари-Клер. – Ваш муж любит и балует его даже больше, чем мальчик того заслуживает.
Дамиан? Любит? Балует? Александра с трудом верила в это. Впрочем, может быть, и любит. Наверное, это он подарил мальчику птицу.
– А вы не знаете, где он? – спросила она как бы ненароком, стараясь казаться спокойной. Однако образ Дамиана из только что прошедшей ночи всплыл так отчетливо, что сразу же всколыхнул в ней сильные чувства.
– Если вы ищете меня, – раздался голос у самой двери, – то я рад объявиться.
Красивое смуглое лицо с яркими синими глазами, излучающими тепло, озарялось улыбкой. Дамиан окинул ее с головы до ног оценивающим взглядом. Он выглядел собранным и отдохнувшим. Александра нашла его еще более привлекательным и почувствовала то же, что вчера. Однако на этот раз она не собиралась поддаваться его чарам.
– Спасибо, что подменили меня, Мари-Клер, – сказал Дамиан. – Теперь я свободен и сам смогу поухаживать за женой.
– Если вам что-то понадобится, мадам, – сказала Мари-Клер, – дайте мне знать.
– Спасибо, Мари-Клер.
– Как ты себя чувствуешь, дорогая? – спросил Дамиан, приближаясь к жене размашистыми шагами.
Он был одет в безукоризненно чистый серо-голубой фрак и панталоны, плотно облегавшие узкие мускулистые бедра. С той минуты как Александра увидела его в борделе, он разговаривал с ней по-французски. Сейчас это напомнило ей о том, что произошло, и она невольно отпрянула от него.
– Я… прекрасно, – ответила она на том же мягком языке, ставшем для нее уже привычным. – Спасибо за то, что прошлой ночью… Я… я хочу сказать спасибо, что пришел за мной. Не знаю, что бы я делала, если… если…
Он быстро преодолел расстояние между ними и заключил ее в объятия.
– Не думай об этом. Сейчас тебе ничто не угрожает. Считай, что твое пребывание в «Мире» было не более чем страшным сном.
Александра горько усмехнулась. Как будто можно было забыть прошлое и начать отсчет со вчерашней ночи.
– Наверное, ты прав, но не думать не получается. Ведь мы пока еще здесь, а Франция и Англия – в состоянии войны. И ты по-прежнему остаешься предателем.
88 
