91 
Что ж, надеюсь, что ты жив, кузнец Игорь. Твои руки могут быть очень кстати. А пока очень кстати то, что на ножнах имелся небольшой кармашек с бруском для правки клинка. Что-то мне подсказывало: точить шашку мне придется не раз.
Я прицепил оружие к поясу из львиного хвоста и почувствовал себя настоящим богатырем, которому не то что какие-то Маххаим – сам черт не страшен.
* * *
Так мы и заявились в поселок: впереди я, с шашкой на поясе, сумкой, полной денежной чешуи, в «форменном» плаще Маххаим на плечах. За мной, почетным эскортом – Боцман с братвой, увешанной награбленным так, что еле ноги передвигали. Это было не все добро: большую часть мы схоронили в джунглях.
Мужичок-«таможенник», едва нас увидев, дал деру.
– Должок за ним, – пояснил Боцман с плотоядной ухмылкой.
– Догнать? – предложил один из «десятиногов».
– Ну его, – шевельнул могучим плечом атаман. – День сегодня и так хороший.
На меня косились. Не очень благожелательно. Но явной враждебности не проявляли. Зато Боцмана в поселке знал чуть ли не каждый. Встречные-поперечные меня подчеркнуто не замечали, а вот его приветствовали: одни – подобострастно, другие – вполне дружески.
– Надо бы покушать, – предложил Боцман. – Где предпочитаешь?
– На твой выбор, – ответил я, и мы жизнерадостно влились в просторный двор в самом центре поселка. Домик во дворе тоже был немаленький. По здешним масштабам – настоящие хоромы. Нас (вернее, «десятиногов», меня по-прежнему сторонились) сразу окружила толпа местных обитателей. Вернее, обитательниц. «Десятиноги» покидали поклажу и принялись радостно тискать девок, а мы с Боцманом проследовали в хижину, где нас встретил костлявый дедок лет семидесяти в обрамлении мордастых бородатых домочадцев. Сыновей и внуков, надо полагать.
– А-а-а! – ехидно проскрипел дедок. – Могучий Гау пожаловал. Подарочки привез?
– Успеется, – Боцман протянул дедку лапищи, и тот их торжественно пожал. Аналогичный ритуал был проведен еще с двумя бородачами. Остальных Боцман проигнорировал. – Этот старый крокодил – мой некровный дед, – сообщил он мне. – Зовут его: Тугой Мешок, потому что жаден – хуже меня, но стряпня у него в доме неплохая. И внучки – шустрые. Я уже семерых обрюхатил. Теперь небось новые подросли.
– Подросли, подросли, – заверил некровный дед и уставился на меня. – А ты, чужой, как зовешься?
– Ты, дед, слова выбирай, – прежде чем я успел что-то сказать, заявил Боцман. – Это старший мой. А зовут его Господин Ужаса.
– Ишь ты! – Не сказал бы, что дед особо испугался. – Этих, что ли, прислужник? – Дед мотнул головой в сторону реки. Вернее, туда, где украшал пейзаж опустошенный городок Маххаим. – То-то одежка на тебе…
Я жестом остановил Боцмана, намеревавшегося пояснить, кто чей прислужник. Мне лишней славы не надо. Всему свое время.
Говорков появился, когда пир, вернее, попойка была в самом разгаре. Присел со мной рядом (на него не обратили внимания: народу во дворе было уже человек пятьдесят – полпоселка собралось), сообщил, что все благополучно. Девушек он пристроил в дом к своему бывшему хозяину. Пояснил: тот – человек честный и рабовладельцем себя проявил вполне гуманным. Кроме того, у него имелись неплохие связи (родственные) со странствующими торговцами, так что в случае чего женщин могли доставить куда понадобится. За вознаграждение, естественно.
– Судя по твоей беспечности, с Маххаим ты разобрался, – предположил Говорков.
– Угадал, – я сунул учителю в руку завернутую в листья порцию местного шашлыка. – Угощайся.
– С удовольствием. Можно вопрос: как ты-то здесь оказался?
– Вот тот громила привел, – я кивнул в сторону Боцмана. – Знаешь его?
Говорков мотнул головой.
– Вот его знаю, – он показал на «некровного дедушку», который, восседая на чем-то вроде табурета, «дирижировал» пиршеством. – Богач местный. Очень авторитетная персона. Очень. Видел даже разок, на рынке, как он с Маххаим разговаривал. Вполне уверенно. А вот мой бабай о нем – с опаской. Я с полунамеков могу предположить, что прошлое у старикана разбойничье. Но мясо – отменное, – признал Говорков, работая челюстями. – Умеют здесь пользоваться маринадом. Еще бы вина хорошего… Или пива.
– Забудь, – посоветовал я. – Здешние земледелия не знают.
– Мы знали, – вздохнул бывший учитель. – Только-только подходящие культуры подобрали… Еще годика два – и был бы у нас злак не хуже ржи. Эх, сейчас бы хлебушка черного кусочек…
91 
