93 
На дворе у дедушки жизнь била ключом. Самого хозяина в зоне видимости не наблюдалось, зато имелся Боцман и все бравые «десятиноги». И еще человек десять мужчин, среди которых я с облегчением обнаружил Говоркова. Приятная компания бодро выпивала и закусывала. Поодаль стояли две загруженные повозки на двуногой тяге. Тяга в составе четверых голых, дочерна загорелых мужиков располагалась тут же и тоже наполняла желудки. Но – скромнее и с водой вместо выпивки.
Боцман (как и подобает атаману) заметил меня первым и полез обниматься. Разило от него, как от тазика с брагой, однако на координации могучего пирата это никак не сказывалось.
Мне мигом расчистили место, накрыли стол (чистыми пальмовами листьями), накидали мяса и рыбы, набулькали винца, щедро, в трехлитровую лохань.
Взглядом я подозвал Говоркова.
– Есть что сказать? – поинтересовался я по-русски.
– Не без того, – согласился он. – Хотя сначала я хотел бы спросить.
– Валяй.
– Зачем ты избил девочку?
Ну ничего себе!
– Сильно избил?
– Умеренно. Глазик подбит, дюжина царапин, руки в синяках…
Ну слава богу! Пустяки. Однако хотелось бы знать…
– Не в службу, а в дружбу, Мишаня, опиши мне все, что я вытворял вчера вечером.
– С вашего позволения, все-таки Михал Михалыч, – Говорков ухмыльнулся совершенно по-пацански. – Не думал, что у Мастеров Исхода бывает подобная… амнезия.
– Давай, докладывай, думатель, – буркнул я.
– Слушаюсь, господин начальник. Итак… Вчера вы изволили пить и кушать, потом вас уговорили предаться плотским увеселениям, и вы уединились с одной из внучек хозяина, весьма симпатичной, кстати.
– Где? – спросил я.
– Где уединились? Полагаю, на речку пошли. Во всяком случае, девочка прибежала именно оттуда. До смерти перепуганная, надо отметить. А еще через пару минут появился и сам великий и ужасный. С печатью отрешенности на мрачном личике. С тобой пытались пообщаться, побеседовать родственники обиженной девочки, но ты их как бы «не заметил» – раскидал будто кегли – к счастью, никого не зашиб – и двинул в сторону леса.
От себя добавлю, что попахивало от тебя безумием. И никто тебя преследовать не рискнул даже и без вмешательства твоего дружка Хассы.
Девочку аккуратно расспросили – я при этом присутствовал – и она поведала, что сначала было все хорошо, даже очень хорошо. Но потом ты словно взбесился. Зарычал, забился, схватил бедняжку, потом отшвырнул…
Она, естественно, убежала. Утверждала, что ни в чем не виновата, но местные ей не поверили. Посчитали, что она некачественно тебя ублажала и ты рассердился. На этом все успокоились, поскольку все законно. Учитывая твой статус, конечно. Меня бы за подобное рукоприкладство наверняка поколотили. Так что – инцидент исчерпан. Но девочке ты все-таки что-нибудь подари. Перепугал ты ее изрядно.
– Где она сейчас?
– В хибаре хозяйской. Велеть, чтоб позвали?
– Валяй, – разрешил я.
Ой как мне все это не нравилось! Мой ум быстренько проанализировал ситуацию и подталкивал меня к неутешительному: с кем поведешься, от того и наберешься. «Набирался» же я исключительно от Маххаим. А что если…
Даже и думать о таком не хотелось.
Привели девочку. Так и есть – синяк под глазом, царапины…
Большеглазая, смуглая, чернокудрая… Как и большинство ее подруг. Не помню ее. Совсем.
– Пошли, малышка, побеседуем, – я поднялся.
Девушка сжалась вся, как испуганный зайчонок…
Но покорно пошла следом за мной.
Нет, на речку я ее не повел. Вышли на опушку.
Малышка тут же собралась раздеваться, но я ее остановил. Усадил на травку, подарил колечко с синим камешком (завалялось в поясном мешке), а затем мягко, мягко, работая молоточком Силы с осторожностью златокузнеца, освободил ее сознание от скорлупы страха и глупых социальных комплексов, заставил вспомнить и воспроизвести то, что она видела и чувствовала прошлой ночью.
Начиналось все неплохо. Инициатива – целиком ее. «Отбила» меня у прочих претенденток, увела на речку, легко и естественно подвигла к интимной близости и получила все, что желала, в лучшем виде. И не единожды…
Сбой сценария произошел примерно на сороковой минуте. В какой-то момент, после (а может, и во время) очередного пика страсти со мной что-то случилось. Будто молнией шандарахнуло. То есть молния – это ее образ. Словно бы ослепительная вспышка, а потом – темнота. Я думаю, в глаз она получила как раз в этот момент. Больно не было, только страшно. Потом посветлело, и она снова меня увидела. Я лежал на песочке, лицом к небу, и слезы текли у меня по щекам. Девочка наклонилась ко мне, но пожалеть не успела. Я подпрыгнул, толкнувшись спиной, будто змея, схватил ее и закричал что-то на непонятном языке. Я тряс ее и что-то требовал… Она не понимала, что, и очень-очень испугалась. А лицо у меня было – как будто сейчас в горло вопьюсь…
93 
