Особенно,... 
10 
Та воистину ее дочь – тихая, невыразительная и спокойная.
Герцогиня была англичанкой, родственницей королевы Виктории, поэтому они с Зитой говорили на ее родном языке.
А Зита уже мчалась по коридору в сторону отцовского кабинета.
Но теперь она думала на своем языке.
Она вихрем ворвалась в кабинет и застала отца одного, как и предполагала.
Еще не успев отдышаться, она сердито заговорила:
– Неужели, папа, ты знал о том, что меня не допустят на прием короля Максимилиана? И даже на бал? И вообще мне не позволят просто взглянуть на него? Я отказываюсь в это поверить!
Герцог опустил газету и посмотрел на младшую дочь.
Зеленые глаза лихорадочно блестят, на щеках яркий румянец.
Красивое разгневанное личико обрамлено разметавшимися от быстрого бега огненными вихрями волос.
Его взгляд потеплел и смягчился.
– Прости, дорогая, – сочувственно промолвил он. – Я знал, что это расстроит тебя.
– Знал! – воскликнула Зита. – О папа, как ты мог! Это так несправедливо!
Герцог молча протянул ей руку.
Она стиснула ее в своих горячих ладонях и присела возле кресла, умоляюще глядя ему в глаза.
– Если б ты только знал, папочка, как здесь стало скучно в последнее время! – жалобно молвила Зита. – Было бы так замечательно потанцевать хоть с кем-нибудь, особенно с королем Максимилианом. Мне всегда хотелось его увидеть.
Герцог сжал ее руку.
– Боюсь, дорогая, мама и Софи уже все решили. Это» плата за твою красоту.
Зита ошеломленно уставилась на отца.
– О, я всегда подозревала, что Софи ко мне ревнует!
А маме не нравится, как я себя веду, когда остаюсь с тобой. Но не до такой же степени, чтобы запереть меня в классной комнате, словно я прокаженная!
– Дорогая, когда мне сказали об этом, я знал, как ты расстроишься. Но поверь мне, милая, я ничем не мог тебе помочь!
– Но почему? – рассердилась Зита.
– А потому, – терпеливо объяснил отец, – что такие маленькие страны, как наша, должны объединяться, чтобы противостоять возрастающей мощи Германии. Если король женится на Софи, мы станем вдвое сильнее, понимаешь?
Конечно, Зита прекрасно понимала.
Они с отцом часто обсуждали политическую ситуацию в Европе.
– А мне казалось, что Германия положила глаз на Австрию…
– Сначала Австрия, потом Бавария, а затем и мы, – задумчиво произнес герцог. – А после… почему бы не Франция?
Девушка затаила дыхание.
С этим шутить нельзя.
Она знала, что может произойти, если Бисмарк начнет действовать.
Его амбиции не имели предела.
Она прижалась щекой к отцовской руке и прошептала:
– И все-таки, папочка, мне бы так хотелось побывать на балу. Обещаю, что не буду танцевать с королем!
– Но он сам захочет, моя дорогая, – улыбнулся герцог. – Поэтому твоя мама и Софи испугались.
Зита продолжала сидеть возле отцовского кресла.
Сегодня ей впервые довелось услышать от членов семьи о своей красоте.
Конечно, она знала, что унаследовала ее от своей бабушки-венгерки.
Бабушка могла претендовать на более выгодную партию и занять более значительное положение, чем статус герцогини Альдросской.
Но она влюбилась в своего будущего мужа с первого взгляда, и он всю жизнь отвечал ей взаимностью.
Эту историю Зита слышала еще с колыбели.
Она часто разглядывала портрет бабушки, висевший в тронном зале.
– Если дедушка был похож на тебя, папа, – говорила Зита, – то неудивительно, что бабушка в него влюбилась.
Наверняка он был очень привлекателен.
– Спасибо, любимая, – смеялся герцог. – Несмотря на то что я похож на отца, я унаследовал многие черты своей матери. Особенно ее любовь к лошадям. Она была великолепной наездницей и искусно объезжала самых диких и непокорных скакунов. Ты похожа на нее, Зита.
Герцог обожал свою мать.
Наверное, поэтому он сразу полюбил своего третьего ребенка.
Когда родилась Зита, у него уже были Софи и Генрих, и, честно говоря, он ожидал второго сына.
Но, к его собственному изумлению, появление еще одной дочери не только не разочаровало его, но стало неожиданной радостью.
Он сразу узнал в Зите прекрасную мать-венгерку, и она стала его любимицей.
Зеленоглазая девочка росла и хорошела у него на глазах, и стареющий герцог стал слишком много времени проводить в детской.
Как только ей исполнилось восемь, он, игнорируя протесты жены, взял ее с собой в горы.
Он частенько удалялся дней на десять, оставляя замок и супругу, которая ничего не могла с этим поделать.
10 
