Особенно,... 
8 
Рассматривая цветные картинки и читая заметки, девушка составила для себя довольно выразительный портрет короля.
Он представлялся ей неотразимым, неординарным, царственным.
Он совсем не походил на обычного человека, а его поведение сильно отличалось от образа действий ее родственников.
Профессор был весьма разговорчив.
Зита пользовалась этим его качеством без тени смущения.
Ей удавалось так взвинтить старика, что он выкладывал ей всю подноготную.
А потому лишь только Лабель поселилась в Вальдестине, Зита уже знала об этом.
Кроме того, ей были известны имена всех предыдущих пассий короля Максимилиана.
– Расскажите мне о Лабель, – попросила Зита профессора.
– Тело ее прекрасно, как у богини! – с мечтательной улыбкой произнес музыкант. – Когда она появлялась на сцене, публика в зале замирала от восторга. А вы знаете, ваше королевское высочество, что для актрисы нет лучшего комплимента, чем тишина в зале. Лабель всех очаровала своей красотой и совершенством пластики.
Зита была заинтригована, но не понимала, как можно променять роль звезды на парижской сцене, признание и аплодисменты публики на жизнь в Вальдестине, пусть даже с королем.
– Как ей не скучно жить одной в деревне, которая, по-моему, как две капли воды похожа на нашу? – удивилась Зита.
Профессор улыбнулся в ответ, подняв вверх указательный палец.
– Ей аплодирует сам король!
– Вы хотите сказать, она для него танцует?
Этот вопрос заставил профессора спохватиться, что он слишком откровенен со своей подопечной.
Она еще слишком юная и к тому же принцесса королевской крови, а он всего лишь учитель музыки.
Ей даже не подобает знать о существовании женщин вроде Лабель.
– Урок закончен, ваше королевское высочество! – объявил профессор совершенно другим тоном. – Завтра мы не будем терять время на болтовню, а разберем один из новых этюдов Ференца Листа.
– Но вы же понимаете, мсье профессор, – сладким голоском пропела Зита, – что ваши рассказы открывают для меня новые горизонты. Ведь музыку сердца, так же как и музыку ума, невозможно держать взаперти!
Она знала, подобный язык близок душевному складу маэстро, он его, несомненно, оценит и будет ей признателен.
– Вы, ваше высочество, очень любезны, – с улыбкой ответил он. – Но все-таки я не должен с вами говорить об этих женщинах.
– Если Лабель действительно танцует так, как вы рассказываете, то она пробуждает в людях чувство прекрасного. А красота – это то, без чего мир давно перестал бы существовать.
– Вы правы, ваше высочество! – согласился профессор. – Но все-таки мне лучше бы рассказать вам о Ракель, примадонне парижской Оперы. Она поет те самые партии, к изучению которых мы скоро приступим.
– Ну конечно, мсье профессор, – усмехнулась девушка. – Но все же мне бы очень хотелось взглянуть на Лабель хоть одним глазком. Не могли бы вы в следующий раз привезти мне какой-нибудь журнал с ее портретом?
Разумеется, Лабель как актриса ее не интересовала.
Для нее важнее было понять связь этой женщины с королем Максимилианом.
Любопытно, думала Зита, что особенного он в ней нашел?
Чем, кроме своих танцев, она так очаровала короля, что он увез ее из Парижа к себе во дворец?
Да, надо заставить профессора привезти ей картинку с изображением Лабель.
Теперь она не верила своим ушам: король Максимилиан едет к ним в Альдросс и, если верить матушке, собирается жениться на Софи.
Это казалось невероятным.
Когда же смысл услышанного наконец дошел до сознания Зиты, она восторженно воскликнула:
– О Софи, ты самая счастливая девушка в мире! Ты хотя бы представляешь, сколь восхитителен король Максимилиан? Папа говорит, во всей Европе не найдется монарха, который обладал бы такими атлетическими способностями. Однажды он покорил вершину горы Маттерхорн.
Софи, у тебя в Вальдестине будут самые великолепные лошади!
В порыве экзальтации Зита совсем забыла, что Софи терпеть не может лошадей, если только они не стоят спокойно в упряжке.
Бабушка сестер была венгерской принцессой.
Ее до сих пор помнили на родине как великолепную наездницу, а о ее красоте слагали легенды.
Только Зита унаследовала ее характер, в том числе и страсть к лошадям.
– Мне нет дела до его лошадей, – произнесла Софи своим бесцветным голосом. – Прежде всего народ Вальдестина должен уважать меня. Я уверена, Зита, что стану для них хорошей королевой.
8 
