Особенно,... 
51 
Сидя перед зеркалом, висящим над резным дубовым комодом, Кэрли нетерпеливо ждала, когда Канделария уложит ее волосы. Испанка делала это весьма неплохо, тем более что никогда еще не была горничной молодой леди.
— Si, сеньорита. Еще мгновение, и ваши прекрасные локоны будут уложены.
У хорошенькой Канделарии, с пухлым личиком, светлой кожей, каштановыми волосами, большими карими глазами, длинными густыми ресницами, в последние годы появилась склонность к полноте.
Кэрлй нравилась эта приветливая, жизнерадостная девушка. В первые дни после приезда на ранчо Кэрли так страдала от одиночества, что доверилась Канделарии. Сейчас она со смущением вспоминала о своей откровенности, о том, что рассказала ей о матери, отце и бедной жизни в шахтерском поселке.
Дядю привела бы в ужас такая несдержанность. Кэрли опять вздохнула. Впрочем, какая разница? Ведь в каком-то смысле Канделария и была ее подругой. Дядя едва ли одобрил бы это, но Кэрли было не свойственно чувство превосходства.
Да уж, в ее жилах не было ни единой капли королевской крови!
При этой мысли Кэрли нахмурилась. Семья де ла Герра получила приглашение. Приедет ли Рамон?
— Вы выглядите великолепно, сеньорита Мак-Коннелл! — Канделария отступила на шаг, чтобы увидеть творение своих рук, — золотисто-каштановые локоны блестели в свете лампы, оттеняя платье. Глубокое декольте дерзко открывало грудь. Плечи тоже были обнажены. Ниже талии, перетянутой узким поясом, платье падало свободно и имело форму колокола. Подол был отделан темно-коричневым бархатом и золотистыми кружевами.
— Дядя ждет вас, — мягко напомнила Канделария. — Вы же не хотите рассердить его.
Нет, она не хотела этого, но перспектива провести еще один вечер с Винсентом угнетала девушку.
Кэрли в задумчивости поднялась. Дядя сводил их при каждом удобном случае. Сначала она пыталась представить себя женой Винсента, чтобы порадовать дядю Флетчера. Ведь нельзя же рассчитывать на то, что он будет заботиться о ней вечно! Возможно, все сложится не так уж и плохо.
Но вскоре Кэрли поняла, какая ужасная участь ждет ее, если она решится на этот шаг.
— Я с нетерпением жду, когда ты приедешь в город, — сказал Винсент, прогуливаясь с ней как-то вечером под огромными дубами за домом. — Сан-Франциско восхитителен! — Он театрально вздохнул, — Конечно, ему далеко до Филадельфии. — Винсент родился в этом городе. — Там нет столь утонченных и выдающихся людей, однако можно рассчитывать хотя бы на приличную пищу. Тебе не придется, как здесь, питаться этими ужасными лепешками и бобами.
— Вообще-то я к этому уже привыкла, — возразила Кэрли и попыталась перевести разговор на Другую тему. Однако Винсент постоянно говорил о том, как неприятны ему сельская местность и землевладельцы испанского происхождения. Но более всего он любил рассказывать о себе. Его интересовали расстановка сил в светской элите Сан-Франциско, вопрос о том, у кого больше денег, а также деловые проблемы отца.
— Скоро Баннистеры приберут к рукам весь Сан-Франциско, — похвастался он. — Моя избранница будет жить, как королева. — Он повернул к себе голову Кэрли и приподнял ее подбородок. — А ведь ею можешь стать ты, дорогая. Каждая женщина в городе будет завидовать тебе… а каждый мужчина — мне.
Потом он наклонился и поцеловал Кэрли. Она зажмурилась, надеясь ощутить тот же жар, что пробуждал в ней Рамон, но с тем же успехом могла поцеловать баклажан, сорванный утром в саду.
Его рука потянулась к ее груди, и это положило конец их общению. Кэрли не собиралась позволять вольности Винсенту, к которому не испытывала никаких чувств. Кэрли не сомневалась в том, что не испытает их никогда.
Сейчас, стоя одна под карнизом дома и наблюдая за дядей и его гостями, девушка смирилась с тем, что ей придется провести и этот вечер в неприятном обществе Винсента. Мысленно поклявшись выдержать, она вздохнула и направилась к группе элегантных людей, расположившихся возле большой танцплощадки, построенной для fandango по распоряжению Флетчера.
Двое мужчин играли на гитаре, третий — на скрипке; воздух наполняли звуки сентиментальной испанской мелодии. Цветные бумажные фонарики свисали с веревки, натянутой между дубами. Столы с дымящимися блюдами были сдвинуты в одну сторону. В противоположном конце патио вращался на вертеле бычок. Аппетитный запах жареного мяса щекотал ноздри. Дядины ковбои, окружив костер, смеялись, курили и наслаждались музыкой.
51 
