48 
— Мне жаль, — подавленно отозвалась Одри. — Я бы никогда не согласилась на то, что, по моему мнению, принесло бы тебе несчастье. Вся эта история началась как проявление доброты. По крайней мере, я в это верю.
Доброты? Кристофера возмутила сама мысль о том, что его рассматривали как объект для выражения жалости.
— Ради всего святого, почему ты помогала кому-то обманывать меня?
— Я просто не знала ни о чём, — возмутилась Одри. — Я была похожа на призрак, потому что сутки напролёт присматривала за Джоном — я не ела, не спала — и у меня не осталось сил. Я вообще не вспоминала об этих письмах, просто решила, что не будет никакого вреда, если кто-то будет тебе писать.
— Но мне нанесли вред, чёрт возьми!
— Ты хотел верить, что это писала Пруденс, — упрекнула Криса Одри. — Иначе тебе стало бы ясно, что ей не принадлежит ни строчки.
— Я был на чёртовой войне. У меня не было времени рассматривать причастия и предлоги, пока я перетаскивал свою задницу от окопа к окопу…
Кристофера прервал голос, раздавшийся в дверях.
— Одри, — это был один из её высоких, плотного телосложения братьев, Гэвин. Он небрежно прислонился к косяку, бросив на Кристофера предупреждающий взгляд. — Невозможно не услышать, как вы двое ругаетесь — ваши голоса разносятся по всему дому. Тебе нужна помощь?
— Нет, спасибо, — решительно ответила Одри. — Я могу с этим справиться и сама, Гэвин.
Её брат еле заметно улыбнулся.
— Вообще-то я спрашивал Фелана.
— Он тоже не нуждается в помощи, — с большим достоинством заверила брата Одри. — Пожалуйста, позволь нам несколько минут поговорить наедине, Гэвин. Нам нужно разобраться в важном вопросе.
— Хорошо. Но я буду поблизости.
Вздохнув, Одри проводила взглядом своего чересчур заботливого брата и вновь сосредоточила внимание на Кристофере.
Тот упёрся в неё тяжёлым взглядом.
— Мне нужно её имя.
— Только если ты поклянёшься, что не причинишь вреда этой женщине.
— Клянусь.
— Поклянись могилой Джона, — настаивала Одри.
Воцарилось долгое молчание.
— Я так и знала, — непреклонно заявила девушка. — Если ты не можешь поклясться, что не причинишь ей вреда, несомненно, я не могу назвать тебе её имя.
— Она замужем? — охрипшим голосом спросил Кристофер.
— Нет.
— Она в Гэмпшире?
Одри помедлила в нерешительности, прежде чем осторожно кивнуть.
— Скажи ей, что я найду её, — заявил Фелан. — И она пожалеет о своём поступке, когда это случится.
В наступившей напряжённой тишине он подошёл к порогу и бросил взгляд через плечо.
— А пока ты можешь первой поздравить меня, — сказал Крис. — Мы с Пруденс скоро обручимся.
Лицо Одри стало пепельно-бледным.
— Кристофер… в какую игру ты играешь?
— Увидишь, — последовал его неприветливый ответ. — Тебе и твоей загадочной подруге она должна понравиться — вам же обеим, кажется, нравятся игры.
Глава 14
— Какого дьявола вы там едите? — Лео, лорд Рэмси, стоял в семейной гостиной в Рэмси-Хаус, наблюдая за своими детьми — темноволосыми близнецами Эдвардом и Эммелин, игравшими на ковре.
Его жена, Кэтрин, помогавшая малышам строить башни из кубиков, посмотрела на него с улыбкой.
— Они едят печенье.
— Вот это? — Лео взглянул на тарелку с маленьким коричневым печеньем, стоявшую на столе. — Оно выглядит до отвращения похожим на то, которым Беатрис кормит собаку.
— Потому что это оно и есть.
— Оно и… Чёрт побери, Кэт! О чём ты только думаешь? — присев на корточки, Лео попытался вытащить влажное печенье у Эдварда изо рта.
Попытка Лео была встречена негодующим воплем.
— Моё! — закричал Эдвард, вцепившись в печенье ещё сильнее.
— Оставь, пусть грызёт, — заявила Кэтрин. — У близнецов прорезываются зубки, а это печенье очень твёрдое. В нём нет никакого вреда.
— Откуда ты это знаешь?
— Его испекла Беатрис.
— Она не умеет готовить. Насколько я знаю, Беатрис едва ли может намазать хлеб маслом.
— Я не готовлю для людей, — весело подтвердила Беатрис, входя в гостиную, следом за ней вбежал Альберт. — А для собак готовлю.
— Этого и следовало ожидать, — Лео взял один из коричневых комочков из тарелки, чтобы внимательно его рассмотреть. — Не могла бы ты рассказать, из чего приготовила это отвратительное печенье?
48 
