36 
Затем все трое перешли в гостиную, так как маркиз сказал, что ни он, ни Родерик не намерены пить послеобеденный портвейн. Подойдя к французскому окну, которое в этот теплый вечер было открыто, Диона выглянула в сад.
Ее прелестный профиль четко выделялся на фоне звездного неба, а белое муслиновое платье казалось ярким пятном в темном прямоугольнике окна.
Глядя на девушку, маркиз вдруг подумал, что она напоминает ему неземное существо, спустившееся сюда, на грешную землю, чтобы искушать простых смертных, подобно тому, как в древности это делали греческие и римские боги.
На мгновение ему даже показалось, что она может исчезнуть так же внезапно, как и появилась, и ни он, ни Родерик не сумеют помешать ей.
Родерик вместе с Сириусом отправились на прогулку по саду, а маркиз подошел к окну и встал рядом с Дионой.
Заметив, что глаза девушки устремлены на звезды, он шутливо спросил:
– Очевидно, вы умоляете Ориона – а именно это созвездие сейчас у нас над головой – не забирать у вас любимого пса?
И был поражен, когда Диона с глубоким чувством проговорила:
– Никто никогда не сможет забрать у меня Сириуса! Он мой, только мой… Я никому не позволю причинить ему зло!..
Эта вспышка показалась маркизу столь неожиданной, что у него невольно сорвалось с языка:
– Вы говорите так, словно кто-то уже грозился сделать это…
Диона поспешно отвернулась. Внизу, в саду, радостно бегал Сириус, не подозревая, какую бурю эмоций вызвала у хозяйки его скромная особа. Его белая шерсть, украшенная черными пятнами, контрастно выделялась на фоне темных кустов.
– Я… я не хотела бы говорить об этом…
Наступило молчание, и вдруг Диона с умоляющим тоном обратилась к маркизу:
– Могу я попросить вас об одной услуге?
– Разумеется, – ответил тот, несколько удивленный.
– Вы обещаете никому не рассказывать, что я здесь и что со мной собака-далматинец?
– Вы считаете, это может оказаться опасным для Сириуса?
– О да! Очень опасным… Так вы обещаете?
– Вы, надеюсь, понимаете, что меня интересует, чем вызвана такая необычная просьба?
– Простите… Наверное, я напускаю на себя излишнюю таинственность, но поверьте, мне очень важно сохранить инкогнито…
– Я, разумеется, уважаю ваши желания, – промолвил маркиз. – Позвольте, в свою очередь, попросить вас исполнить мою просьбу, если я исполню вашу.
Диона перевела свой взор на маркиза, и он заметил, что ее глаза снова полны страха.
Он догадался, что она боится, как бы он опять не стал настаивать на ее участии в состязании, о котором говорил Родерик.
Однако вместо этого маркиз сказал:
– Если вам когда-нибудь понадобится помощь, обещайте обратиться ко мне. Могу я попросить вас об этом?
– Вы действительно хотите мне помочь?
– Разумеется, – коротко бросил маркиз. – Не только хочу, но и помогу. Сделаю все, что в моих силах!
Из груди Дионы вырвался вздох облегчения. Она снова робко подняла глаза на маркиза и проговорила:
– Благодарю вас, от всего сердца благодарю! Я знала, что поступаю правильно, решившись обратиться за помощью именно к вам…
– Что вы хотите этим сказать?
На мгновение маркизу показалось, что Диона не станет отвечать. Однако после минутного колебания она, подняв глаза к небу, вдохновенно проговорила:
– Моя «интуиция», как называл ее мой отец, подсказала мне, что только вы один можете мне помочь… И, как видно, я не ошиблась!
Маркиз сразу понял, что хотела сказать Диона. Он сам испытывал подобное чувство на войне в минуту опасности, когда его разум отказывался найти нужное решение.
Именно в такие мгновения на помощь маркизу приходил инстинкт – чувство сильное, всепоглощающее. Его нельзя было описать словами, но он ни разу его не подвел.
– Итак, вы были уверены, что я сумею вам помочь?
Диона кивнула.
– И все же я… очень боялась! – призналась девушка еле слышным шепотом.
– А теперь?
– Тоже боюсь… но уже не вас…
– Позвольте мне отогнать ваши страхи, – искренне предложил маркиз.
Диона покачала головой.
– Этого никто сделать не в силах! Но если бы я могла остаться здесь, у вас… хотя бы ненадолго… мы с Сириусом были бы вам очень признательны…
– Я уже обещал вам, что приложу все силы, чтобы помочь вам. Я не склонен к поспешным решениям и пока ничего положительного не придумал, вы, разумеется, остаетесь моей гостьей.
Глаза Дионы радостно блеснули в лунном свете. Облегченно вздохнув, она сказала:
36 
