Особенно,... 
20 
Стараясь отбросить неприятные мысли, она тихонько стояла в безлюдном вестибюле и ждала, пока из соседней комнаты выйдет сержант. Наконец он появился. Вместе с администратором. Элина взяла себя в руки.
Администратор замер, а сержант, подняв бровь, удивленно смотрел на девушку. Элина сглотнула слюну, но не смогла произнести ни слова.
– Я могу вам чем-то помочь, мадемуазель? – спросил рослый сержант-француз.
– Это и есть мисс Уоллес, – сказал администратор.
– Понятно. – Он окинул ее взглядом. – Вы прибыли в Новый Орлеан вчера?
Сердце Элины упало. Значит, Бонанж уже сообщил о случившемся властям.
– Да, – сделав над собой усилие, произнесла она.
– Вместе с месье Уоллесом?
– Я его сестра, – произнесла она. – Хотела бы узнать, что с ним случилось.
Затаив дыхание, она ждала ответа. Сержант избегал ее взгляда, и сердце девушки бешено заколотилось. Наконец француз тихо произнес:
– Он в похоронном бюро.
– Что-что, простите? – Элина подумала, что ослышалась.
– Мне очень жаль, но месье Уоллес был убит вчера ночью в Орлеане-Холле.
Вырвавшийся из ее груди крик не оставил сержанта равнодушным. Он оглянулся на администратора, не зная, как поступить.
Девушка почувствовала ужасную слабость и головокружение. Ее дорогой брат мертв! Она покачнулась, и сержант подхватил ее под руки.
Лицо сержанта выражало одновременно и смятение, и вину.
– Простите меня, мадемуазель, что так бестактно рассказал вам о случившемся. Но вы застали меня врасплох. Я не ожидал увидеть такую женщину, как… как вы. После того, что нам рассказал месье Бонанж…
– Месье Бонанж? – словно эхо повторила она. – Это ведь он убил Алекса, да?
– Нет-нет, мадемуазель. Мы точно не знаем, кто убил месье Уоллеса. Месье Бонанж нашел его тело в одной из частных комнат Орлеанс-Холла. Мы полагаем, что месье Уоллеса поймали на шулерстве, и он попытался выпутаться из этой передряги с помощью пистолета.
– Нет, – прошептала она, и слезы ручьем потекли из ее глаз; – Нет, я этому не верю. Алекс обещал мне, что в этот вечер не будет играть. Он поклялся!
– Мне очень жаль, мадемуазель. Мы нашли в его рукаве карты, – тихо произнес сержант.
Даже столь неоспоримое доказательство не могло заставить Элину поверить в случившееся. Она схватила сержанта за руку.
– Вы не поняли. Вчера вечером он не пошел играть в карты. И не стал бы снова браться за пистолет после случившегося на корабле! Я в это не верю!
– Но вы не отрицаете, что вчера вместе с месье Уоллесом украли деньги у месье Бонанжа?
– Да-да, – поспешно сказала она. – Именно поэтому месье Бонанж и сделал это! Он выследил моего брата и убил, потому что был очень зол из-за случившегося. А потом сочинил всю эту историю, будто случайно обнаружил тело Алекса. Разве это не ясно как Божий день? Месье Бонанж убил его из мести!
Лицо сержанта помрачнело.
– Вы бросаете обвинения в адрес человека, принадлежащего к одной из самых почтенных семей Нового Орлеана, мадемуазель. Люди нашего города, люди чести, такие как месье Бонанж, не выслеживают других людей, даже преступников. Поэтому месье Бонанж и рассказал нам о вчерашнем происшествии. Зачем бы ему доносить обо всем властям, если он собирался сам выследить и убить месье Уоллеса?
Элина понимала, что в его словах есть смысл. Она отпустила руку сержанта и, посмотрев на администратора гостиницы, заметила в его взгляде неприязнь.
– Но вы должны меня выслушать! – В голосе ее звучала мольба. – Не знаю, почему месье Бонанж решил рассказать вам о происшествии на корабле. Но уверена, что моего брата убил именно он, и все было совсем не так, как вы говорите. Иногда Алекс вел себя опрометчиво, но у него хватило бы здравого смысла не совершать одну и ту же ошибку дважды! Убийство не должно сойти с рук месье Бонанжу.
Сержант подвел ее к креслу.
– Успокойтесь, мадемуазель. Вы сами не знаете, что говорите.
Элина высвободилась из его рук.
– Уверена, месье Бонанж хладнокровно убил моего брата, а теперь вы делаете все, чтобы избавить его от наказания! Он богат? В этом все дело? Платит вам за то, что вы покрываете его темные делишки?
Слишком поздно она поняла, что зашла чересчур далеко. Лицо сержанта покрылось красными пятнами.
– Как вы смеете говорить так о полицейских?! – взорвался он. – Вы, наихудшая из падших женщин, использующая свои таланты, чтобы помогать дружку обманывать людей!
20 
