97 
– Думаю, мне лучше вернуться к своим обязанностям, – прошептала она, единственно желая теперь только вырваться от него. Она попятилась назад, но Франсуа в мгновение ока схватил ее за плечи, больно впиваясь пальцами в тело.
– Ты – продажная девка грязного шулера! – прошипел он. – Шлюха, вот кто ты такая! Ты недостойна быть даже рабыней маман, не то, что наемной служанкой! Ну что ж, глупая девчонка, к тому времени, как я разделаюсь с тобой, ты будешь, рада взять любые деньги, которые я предложу, и как можно дальше убраться от меня.
Он с такой силой ударил ее по лицу, что Элина упала на колени. Потрясенная и разгневанная, она ощутила во рту вкус крови, сочившейся из пораненной зубами губы. Ее глаза расширились от ужаса, когда он снова поднял руку. Но удара не последовало.
– Франсуа! – раздался резкий голос откуда-то со стороны дома. – Если ты снова ударишь эту девушку, тебе придется иметь дело со мной.
Элина сразу узнала этот голос. Очевидно, Франсуа его тоже узнал, поскольку рука его замерла в воздухе.
– Рене, дорогой, – послышался капризный голос молодой женщины, – разве нам стоит вступать в пререкания по поводу рабов?
Рене вместе со спутницей вышли на освещенное место, и Элина облегченно перевела дух, быстро наклонив голову, чтобы Рене не увидел ее лица. К счастью, внимание Рене было приковано к Франсуа.
– Возвращайся в дом, Соланж, – сказал Рене с металлом в голосе.
– Мы же хотели прогуляться… – начала она.
– Вовсе нет. Ты грозилась упасть в обморок, если я не уведу тебя из этой жары. Ну что ж, теперь ты вдохнула свежего воздуха, так что советую тебе вернуться в дом.
Совет Рене явно смахивал на приказ, и женщина удалилась. Рене снова обернулся к племяннику:
– Я думал, Джулия беседовала с тобой по поводу избиения рабов, Франсуа. Она сдерет с тебя шкуру за неповиновение, а я сдеру то, что останется, когда она разделается с тобой.
Франсуа стоял неподвижно, едва сдерживая гнев.
– Это тебя не касается, дядюшка Рене, – сказал он, но тут же умолк под гневным взглядом Рене.
Элине хотелось раствориться во тьме, но теперь Рене внимательно смотрел на нее и уже протянул руку, чтобы помочь ей подняться, видимо, не догадываясь, кто она такая.
Опасаясь и дальше привлекать его внимание, девушка взяла протянутую руку и позволила поставить себя на ноги.
– Благодарю вас, месье, – прошептала она. Затем отпустила его руку, повернулась и направилась к кухне, надеясь, что Рене не узнает ее. Но, услышав, как он прошептал ее имя, она поняла, что надежды ее не оправдались.
– Элина, – повторил Рене. В его голосе звучали облегчение и удивление. И тут же: – Не смей двигаться.
От его голоса у девушки одеревенели ноги. Она остановилась, затем медленно повернулась к нему. Даже при тусклом свете лампы было видно, что он чертовски зол. Таким она еще его не видела. Но его ярость ранила ее так же сильно, как недоверие и подозрение, которые она прочла в его взгляде.
Франсуа хотел, было воспользоваться тем, что внимание дяди к нему ослабло, и улизнуть, но окрик Рене остановил его.
– Мы еще не закончили! – прорычал Рене племяннику, не отрывая глаз от лица Элины. – За что ты бил мою любовницу? Отвечай!
Элину оскорбило то, что он назвал ее своей любовницей. Франсуа между тем с тревогой смотрел на дядю. И тут ему в голову пришел остроумный ответ:
– Я не мог допустить, чтобы твоя шлюха жила под одной крышей с моей матерью. Я просил эту суку покинуть дом, но она отказалась. Так что я всего лишь применил иной метод убеждения.
Рене схватил племянника за плечи и сильным ударом пригвоздил к стволу дуба.
– Если ты еще когда-нибудь назовешь Элину шлюхой, я убью тебя. И не смей прикасаться к ней даже пальцем. Понял?
– Д-д… да, – побледнев, выдавил из себя Франсуа.
– А теперь убирайся, пока я не применил к тебе самому «иных методов убеждения»! – приказал Рене, швырнув племянника на землю.
Франсуа поднялся на дрожащие колени, глядя то на дядю, то на Элину, и, бросив в сторону девушки злобный взгляд, скрылся в темноте.
Когда Рене переключил внимание на Элину, сердце ее учащенно забилось. Однако она пыталась держать себя в руках. Он остановил взгляд на ее грубой одежде и валявшемся на земле подносе.
– Значит, все это время ты была здесь, – сказал он, наконец, глядя ей в глаза.
Она потупилась и едва слышно ответила:
– Да.
Ее отказ сказать что-то еще, казалось, привел его в ярость.
97 
