Особенно,... 
114 
Джоселин залилась краской.
— Тогда я прошу у тебя такого же подарка, — сказала она, преодолевая свое замешательство. — Ты красив, мой господин. Я хочу видеть тебя таким, каким я тебя часто вспоминала.
Что-то мелькнуло в глазах Рейна, но он только кивнул. Через минуту на нем уже не было ни фрака, ни жилета, ни ботинок, ни штанов. Не стыдясь своей наготы, он подошел к Джоселин, стоявшей у кровати. Его член уже напрягся. Он прямо стоял перед его животом, обещая удовольствия, которые она могла только вообразить.
Взгляд Рейна ласкал ее так же откровенно.
— Мне не хватало возможности видеть тебя таким — он провел пальцем между ее обнаженных грудей, заставив мурашки пробежать по ее коже. — Я почти забыл, как ты хороша.
Щеки Джоселин запылали.
— Спасибо, мой господин.
— Повернись… совсем медленно, чтобы я мог тебя рассмотреть.
Она не стесняясь повернулась, стараясь порадовать его, дать ему подарок, о котором он просил, готовая стать такой женой, какой поклялась быть. И тут она услышала, как он резко вздохнул.
— Господи, твоя спина.
Рейн подошел ближе, когда она развернулась ему навстречу. Удовольствие, игравшее на его лице всего мгновение назад, сменилось стальной суровостью.
Джо облизнула губы. Большая часть следов плетки уже сошла. Она не думала, что это выглядит так страшно.
— Я… мне очень жаль. Я совсем о них забыла. Я… я не думала, что шрамы останутся навсегда.
Она потянулась за ночной рубашкой, чтобы прикрыться.
— Не нужно, — сказал он хрипло. — Я должен знать, как это случилось.
Джоселин отвела глаза, а потом ответила, пожав плечами.
— Чита была больна. Долли брала для нее еду в кладовой на корабле, и капитан приказал побить ее плетьми. Но она была слишком стара, а Чита слишком слаба для этого. И я…
— Ты заняла место Долли.
— Таково было мое намерение. К счастью, я получила лишь первый удар. Я подружилась со вторым помощником капитана. Он смело принял на себя остальные.
Рейн промолчал, но его темные глаза смотрели угрожающе.
— Мне следовало помнить о них, — сказала Джо. — Мне очень жаль, что тебе пришлось их видеть. Я только хотела быть послушной.
— Тебе жаль, что я их увидел? — Руки Рейна дрожали, когда он опустил их ей на плечи. — Это меня следовало выпороть. Неужели ты не понимаешь, что я чувствую? Я должен был защитить тебя — за этим ты ко мне пришла — этого ты ждала от меня в обмен на свое прекрасное тело. Я должен был позаботиться о тебе, а я не сумел.
— Это не имеет значения. Все это в прошлом.
Рейн покачал головой.
— За что еще я в ответе, Джоселин? Я должен знать. Я спрошу тебя лишь один раз, но я должен знать.
Она коснулась рукой его красивого лица и улыбнулась.
— Ты ответствен за то, мой господин, что показал мне, какими прекрасными могут быть отношения мужчины и женщины. За бесконечную радость, которую ты мне подарил, за многие часы удовольствий. Если тебя беспокоит, что какой-то другой мужчина смог похитить у меня то, что я отдала тебе, то тут ты можешь быть спокоен. Деньги, которые ты заплатил, были мне достаточной защитой.
Рейн прикрыл глаза и облегченно вздохнул.
— Слава Богу, — прошептал он, прижимая ее к себе.
От него пахло мылом, изысканным одеколоном и немножко табаком. Джоселин поцеловала его в шею, потом стала покрывать поцелуями его плечи и грудь.
— Если ты хочешь расплатиться, мой господин, ты можешь это сделать, оставаясь, как и обещал, страстным любовником.
Рейн отстранился, чтобы взглянуть на нее.
— Если бы я только думал, что одной ночи любви будет достаточно, к утру моя совесть была бы чиста. Но не хватит и тысячи таких ночей, — он слегка улыбнулся. — Но нужно же когда-то начинать.
Потом Рейн поцеловал ее, раздавив о свою грудь ее нежные груди, его мускулистая нога интимно нажимала между ее бедер.
Она застонала от эротического ощущения, когда он пошире раздвинул ее ноги. Ее охватило удовольствие, безумный влажный жар появился между ее ног. Рот и язык Рейна терзали ее губы, одна из рук ласкала грудь, тогда как другая обхватила ее спину, прижимая все крепче.
Господи. Каждый раз, когда они занимались любовью, все было еще эротичнее, чем в прошлый. Теперь она была его женой и ей незачем было сдерживать себя. Какие бы преграды еще ни лежали между ними, они не имели значения.
При этой мысли Джоселин задрожала. Под ее женским горячим лоном вращалось мускулистое бедро Рейна, чуть не отрывая от пола, заставляя трепетать, заставляя тысячи искр пронзать ее тело, прижимавшееся к нему.
114 
