32 
Время еще терпит, подумал мужчина. Но если от Мориса не будет никакого толку, придется пустить в ход другую тактику. Ибо тем или иным способом, но он намерен был завладеть сосудом.
— Мне, пожалуй, пора возвращаться, — сказал Морис. — Уже темнеет. А вы не разрешили брать с собой фонарь. На этой тропинке недолго ноги переломать.
— Послушай, Морис, — остановил его мужчина. — С этого дня ты должен писать мне о том, что происходит между тобой и Кэтрин, гораздо чаще. Оставляй записки здесь.
Морис тяжело вздохнул:
— К чему все эти странные ухищрения? Почему бы мне просто не прийти к вам в поместье и…
— Нет! — взорвался мужчина. — Никто не должен знать о том, что мы связаны друг с другом. Я тебе все объяснил в день твоего приезда в город. Я не желаю потерять все, чего достиг, если выплывет твое темное прошлое и обнаружится, что я тебя покрывал.
Полуобернувшись, Морис бросил на мужчину многозначительный взгляд.
— Думаю, вы этого очень опасаетесь, не так ли, Твердокаменный?
Мужчина прищурился:
— И не смей говорить со мной таким угрожающим тоном, Морис. Моя роль в твоих делах может открыться только одним способом: если тебя самого выведут на чистую воду. И ты тогда потеряешь и хорошее местечко, и шанс отхватить в жены Кэтрин Прайс. Так что держи наши встречи в тайне и делай, как мы договорились. Не думаю, что твой отец переживет еще одну твою оплошность.
Морис переменился в лице. На мгновение черты его исказила ярость. Но потом— он овладел собой и вновь принял свой обычный самоуверенный вид.
— Как скажете, сэр.
«Вот так-то лучше, мой мальчик, — подумал про себя мужчина, глядя вслед уходящему Морису. — И не надейся обвести меня вокруг пальца. Тебе не одолеть меня. Как и никому другому.
6.
Когда ударили в колокола, возвещая конец свадебной церемонии, и раскрасневшиеся новобрачные двинулись по проходу, — воспоминания вновь нахлынули на Кэтрин. Пять лет назад она тоже, улыбаясь, выходила из церкви рука об руку со своим мужем, и колокола звонили так же радостно. Могла ли она предполагать тогда, что этот звон предвещает не счастливое будущее, а трагическую смерть ее мужа?
И хотя горе утихло, превратившись с течением лет в смутную боль, сегодня она вновь всколыхнулась в душе Кэтрин. Сэр Хью Прайс — отец ее покойного мужа, тоже находился здесь. Он, как всегда, делал вид, будто не замечает ее. Но Кэтрин было не по себе от его давящего молчаливого осуждения.
С самого начала сэр Прайс винил именно ее в смерти Вилли. Он был против их брака, поскольку надеялся найти единственному сыну более подходящую пару. И после смерти Вилли радость ушла из жизни сэра Хью. Он обратил свой гнев и печаль на единственного человека, которому мог поставить это в вину. На Кэтрин.
В какой-то степени она понимала, почему свекор возненавидел ее. Особенно после того, как прочла о заклятье. Но, несмотря на понимание, выносить тяжесть его ненависти было очень трудно, особенно в такой день.
«Не обращай внимания, — твердила она себе, вставая со своего места. Тебе не удастся переменить его. Как и вернуть Вилли к жизни. Наступило время, когда можно закрыть дверь в прошлое. И начать все сначала».
Эван, который сидел рядом с нею во время церемонии, поднялся и, взяв под руку, повел к выходу. Они шли позади всех — поскольку все торопились поспеть за женихом и невестой, Кэтрин благодарно улыбнулась Эвану, но, повернувшись, заметила Дейвида, сидевшего на своем обычном месте в самом заднем ряду церкви. Тот мрачно смотрел на ее спутника. Вскинув голову, Кэтрин прошла мимо, не взглянув на Дейвида, хотя он встал и продолжал сверлить ее глазами все время, пока они с Эваном шли по проходу.
«Закрой дверь в прошлое. И начни все сначала», —напомнила она себе.
Она не станет думать ни о неизбежной встрече с Дей-видом, позже, за свадебным столом, ни о гнетущей неприязни свекра. Как бы эти двое ни пытались ей воспрепятствовать, сегодня она намерена насладиться торжеством. Она забудет о прошлом. Будет пить, есть и танцевать — с Эваном.
Румянец вспыхнул у нее на щеках при одной только мысли об этом статном валлийце. Во время свадьбы он интересовался каждой деталью обряда, с которой до сих пор не был знаком во всех подробностях. И было нечто удивительно интимное в том, как Эван, склонившись к самому ее уху, задавал очередной вопрос.
Ей, конечно, не следовало думать о кем таким образом. Эван приехал сюда по своим делам, в чем он признался вчера. Но Кэтрин не удавалось подавить в себе влечение к этому человеку. Даже вчерашняя безобразная сцена с Дейвидом не могла омрачить ее приподнятого настроения. Тем более что Эван явно столь же сильно отличался от Дейвида, как англичанин от валлийца. И Эван, конечно, никогда не посмел бы так грубо обращаться с нею.
32 
