Последние отзывы

  6  

С ними прибыли волынщики, чтобы вместе с волынщиками отца час за часом играть жалобные мелодии на зубчатых стенах замка.

Братьев положили в приемном зале, потом в торжественной процессии отнесли на кладбище, а там священник сказал надгробную речь, прежде чем гробы опустили в склеп.

Мистер Фолкнер словно ждал, пока вся эта картина пройдет перед глазами лорда Алистера, потом негромко сказал:

— Милорд, его милость ваш батюшка просит вас немедленно вернуться в замок.

Лорд Алистер выпрямился.

— Вернуться? Зачем?

— Затем, милорд, что, как вам должно быть ясно, вы отныне новый маркиз Килдонон и законный преемник звания главы клана.

Лорд Алистер коротко рассмеялся — без малейшего признака веселости.

— Не слишком удобное положение для того, кто был изгнан из замка на целых пятнадцать лет.

— Но вы все еще шотландец, милорд.

— Мне это известно, но я шотландец лишь по крови. Моя жизнь, и все мои интересы стали английскими.

— Это я могу понять, — ответил мистер Фолкнер. — Однако в вас нуждается ваш отец и все Макдононы.

— До сих пор они вполне успешно обходились без меня.

— Потому что там были ваши братья, они наследовали бы звание вашего отца.

В голосе мистера Фолкнера появилась нотка нетерпения, как будто бы ему казалось странным, что лорд Алистер не понимает столь очевидных вещей.

Наступила новая пауза, потом лорд Алистер спросил:

— Фолкнер, вы хотите сказать, что отец желает, чтобы я вернулся и жил бы при нем так, словно ничего не произошло?

— Это ваш долг, милорд.

— Долг! Долг! — с издевкой повторил лорд Алистер. — Это слово прикрывает множество грехов и разногласий. Если говорить честно, все это попросту невозможно.

— Но почему, милорд? Я не понимаю.

— Вы, конечно же, понимаете, Фолкнер! — возразил лорд Алистер. — Когда моя мать уехала и взяла меня с собой, она совершенно ясно дала понять, что оставляет отца с двумя старшими сыновьями, но я принадлежу ей. Я был воспитан в ее духе и думал так же, как она.

Лорд Алистер помолчал и продолжил резким голосом:

— Вы не только управляющий моего отца, но и друг семьи, Фолкнер, и вы знаете так же хорошо, как и я, что жизнь моей матери была истинным адом до тех пор, пока она в состоянии была ее выносить.

Мистер Фолкнер произвел руками незначительный, но вполне выразительный жест и произнес:

— Я не собираюсь отрицать, милорд, что ваши батюшка и матушка, люди каждый по-своему умные и интересные, были совершенно несовместимы. Однако прошу простить мне такие слова, но я и тогда считал, что ваше место в Шотландии, на земле ваших предков, и сколь вы теперь ни англизировались, в жилах ваших по-прежнему течет шотландская кровь.

— Красивые слова, выдуманные историками! — огрызнулся лорд Алистер. — Куда больше значат мои собственные мысли, ощущения моего тела и жизнь, которой я наслаждаюсь с тех пор, как перебрался на юг.

— Ваши братья были довольны своей жизнью.

— Потому что они не знали другого существования и, конечно же, не имели возможности подумать о себе, пока жили с отцом.

Мистер Фолкнер промолчал, и лорд Алистер решил, что попал в точку — старику нечего возразить. Немного погодя мистер Фолкнер сказал тихо:

— Но ведь существует клан.

— Клан? — переспросил Алистер.

— То, что от него осталось. Англия презирала, притесняла и разрушала Шотландию с тех пор, как герцог Камберленд выиграл Каллоденскую битву ⁵.

— Кому сейчас дело до того, о чем думают и что чувствуют шотландцы?

— Возможно, только им самим есть до этого дело, — ответил мистер Фолкнер, — но, тем не менее, они ваш народ, милорд, и рассчитывают на ваше руководство в будущем.

— Нет, до тех пор, пока ими управляет мой отец с такой деспотической всевластностью, о какой и помыслить не может ни один из нынешних монархов.

— Это правда, — согласился мистер Фолкнер. — В Шотландии, особенно на севере, глава клана все еще вождь, отец и пастырь своего народа. — Он помолчал и добавил очень деликатно: — Ваш отец — старый человек, и клан должен быть уверен, что после его смерти во главе встанет наследник.

— Я уверен, что кое-кто из моих многочисленных родственников с величайшей охотой занял бы опустевшее место.

— Разумеется, — неожиданно согласился с ним Фолкнер. — Ваш двоюродный брат Юен, которого вы, без сомнения, помните, предложил после смерти ваших братьев занять ваше место в качестве преемника вашего отца и клялся быть ему преданным.

  6