62 
– Ты отдохнула?
– Да.
– Вот, возьми,– Данил протянул Ниминоа кожаный кошель. Внутри лежал фамильный перстень Русов и два письма: одно – Ниминоа, второе – отцу. Если, да не допустят этого боги, с ним что-то случится, Ниминоа все равно доставят в Конг. Там его письмо и фамильный перстень обеспечат девушке защиту и покровительство. А в Конг ее доставят. Спот и новый проводник, Камнепас, поклялись кровью. Впрочем, это всего лишь предосторожность.
Данил вышел. Ниминоа смотрела на закрывшуюся дверь и не замечала, что улыбается. Кошка, отошедшая подальше от мужчины, теперь вернулась, вспрыгнула на колени. Ее тепло напомнило Ними о погасшем очаге. Она хотела встать, но жаль было тревожить разомлевшего зверька. Тогда Ниминоа повернулась к очагу и, все еще улыбаясь, послала ему изнутри неосязаемый вздох. От этого волшебного дыхания несколько еле тлевших угольков перекатились к непрогоревшим дровам. Огонек вспыхнул. Обвился вокруг нижних полешек, щелкнул залихватски и вдруг разом поднялся к черному нёбу очага. Комната осветилась, кошка открыла глаза.
– Спи, глупая,– прошептала Ниминоа, погладив голову крысоловы.– Спи.
Обиталище Братства в Засове никто не назвал бы крепостью. Деревянный забор, подпертый снизу валунами, железные ворота, двор, а во дворе – квадратный дом из серого камня. Во двор прошли, будто на рыночную площадь. Кривой Нож отвел в сторону пару досок – вот и ворота. Спот остался снаружи. А Данил, Нож и еще двое парней пролезли внутрь. Тут трое черноповязочников разошлись в стороны, оставив Данила в одиночестве. От трехэтажного уродливого строения светлорожденного отделяли шагов тридцать раскисшей земли. Данил прислушался – и тут же уловил знакомый булькающий хрип: черноповязочники убирали часовых. Минут через пять рядом появился Кривой Нож, завертел головой, отыскивая Данила. Светлорожденный выступил из тени.
– Управились,– сообщил атаман.– Гляди, три окна на самом верху, у правого угла. Он там. Уж не знаю, в какой из комнат, но там.
– Что еще?
– Монахи его и солдаты – кто там же, кто на втором. Двери стерегут крепко. Сами и стерегут, не здешние оболтусы. Без шума не войти. А если в окно – тут на удачу. Как кости выпадут. Я – внизу. Рискнешь?
– Пошли.
Пригибаясь, они пересекли открытое пространство и притаились у стен.
– Все тихо,– прошептал Нож.
– Где твои?
– На пригляде. Давай, становись на плечи.
– Обойдусь.
Данил сдвинул меч, чтоб не цеплялся за стену, ощупал камни. Стена старая, в трещинах и выбоинах. Лестница, а не стена. Через несколько секунд он уже заглядывал в одно из тех самых окон. Сквозь мутноватую пленку можно было разглядеть просторную комнату, масляный светильник на стене, камин, пару кроватей, прикрытых шерстяными пологами. На кроватях спали. Монахи, судя по сложенной одежде. Еще один воин спал на полу, завернувшись в одеяло. Сапоги его стояли рядом, еще ближе – вынутый из ножен меч. Данилу это совсем не понравилось. Он передвинулся вдоль стены. С края крыши на голову упала капля – пок! – звук, показавшийся оглушительным.
Следующее окно. Комната поменьше. Светильник чуть тлеет. Одна кровать… и – проклятье! – пес!
Третье окно, последнее. Светильник, стол. Шестеро. Трое спят на полу, трое играют в кости. Чем дальше, тем веселее. Дорманожа среди игравших не было.
Данил встал на карниз над окном второго этажа, дал рукам отдохнуть. Можно проникнуть в дом и как-нибудь иначе. Но в коридорах наверняка часовые. Входящий через окно имеет преимущество перед входящим через дверь. Преимущество неожиданности. Но псу все равно, а начать придется со второй комнаты. Чем можно удивить или отвлечь пса? Данил знал кое-какие уловки, и одна вполне подходила. Если только пес охотничий, а не боевой. Светлорожденный приник к пленке, но ничего, кроме размытых силуэтов, не разглядел. И все-таки пленка – это хорошо. Свет – не запах. Даже из-за двери пес учуял бы… Данил повис на одной руке, во второй – стилет.
– Доброй охоты,– шепнул он сам себе.
Быстрым ударом пробил оконную пленку, не выпуская оружие, двумя пальцами зацепился за подоконник, нырнул вперед, упал на пол, на четвереньки, и испустил протяжное шипение, каким самка черного леопарда предупреждает: не подходи!
Пес, уже вскочивший на ноги, оскалившийся… опешил. Данилу повезло: не боец, охотник! Но медлил зверь лишь мгновение, а затем прыгнул на врага. Но – главное – не залаял! Человек и зверь сшиблись, однако исход был предрешен. Когти безвредно скребнули по железу, а трехгранный клинок, пробивающий кольчугу, вошел под лопатку пса. Этот зверь был покрупней, чем дикие собаки северного Хольда, но сердце у него было там же, где и у них. Пес содрогнулся и обмяк. Почти никакого шума. Но человек на кровати проснулся и теперь смотрел на незваного гостя.
62 
