40 
Сквозь закрытые ставни проникали лучи солнечного света. Наступил рассвет. Она встала, надела на себя накидку, запахнулась и открыла дверь. Увидев ее, он улыбнулся:
— Больше никаких незваных гостей.
Забыв о своей застенчивости, она улыбнулась ему в ответ.
— В вашей комнате никого нет, и вы сможете еще немного поспать. В конюшнях уже проснулись конюхи, а внизу приступили к работе служанки. Так что не волнуйтесь и отдыхайте.
— Спасибо, — поблагодарила она, — спасибо за то, что вы так заботитесь обо мне.
Он не ответил, но выражение его лица сказало ей что-то, от чего она быстро повернулась и заспешила в свою спальню. Закрыв дверь, она внезапно ощутила трепет в груди, ее охватила безотчетная тревога, и стало трудно дышать.
Камилла подошла к кровати и увидела, что он убрал подушку, которая была проткнута кинжалом.
Она подумала, как заботливо он поступил, спрятав свидетельство преступления, которое могло бы расстроить ее. Затем поняла, что, возможно, он сделал это, чтобы горничные не сразу заметили проткнутую простыню и выпавший гусиный пух.
Ей стало интересно, куда он спрятал подушку. Все еще сонная, она улеглась в постель, забыв о прежнем страхе и ужасе. Он оставался рядом, ей стоило только позвать его, и он мигом примчался бы на помощь, чтобы защитить и спасти ее. Сознание этого вселяло в нее уверенность и спокойствие.
Камилла опоздала на завтрак, и они двинулись в путь позже, чем планировали. Когда она появилась в столовой, Хьюго уже позавтракал и отправился отдавать последние распоряжения перед отправкой.
Баронесса после принятия настойки опия сидела с опухшими от сна глазами. Сегодня она впервые была неразговорчива.
Камилла готовилась встретить Хьюго без тени смущения, но, пока одевалась, не могла не думать о ночном происшествии. Поистине она вела себя в высшей степени предосудительно. Ворваться в его спальню посреди ночи в одной сорочке! Припасть к нему в страхе, что совсем не приличествовало благовоспитанной леди!
Ночью все показалось ей совершенно естественным, но сейчас, вспоминая об этом, она подумала, что, должно быть, он считает ее поведение возмутительно нахальным и неподобающим для леди. С другой стороны, что ей оставалось делать в такой ситуации? Даже сейчас, при дневном свете, стоило ей вспомнить, как китаец заносил кинжал, ее вновь охватывали дрожь и панический страх.
— Вы сегодня что-то очень бледны, дорогая, — заметила баронесса после второй чашки кофе, которая слегка оживила ее и стерла темные круги под глазами.
— Я плохо спала, — призналась Камилла, что было сущей правдой. — Надеюсь, вы выспались?
— О, я помню только, как меня разбудила горничная, — ответила баронесса. — Слава богу, в этой гостинице тихо. Я искренне рада, что нам не пришлось ночевать где-нибудь в городе, потому что просыпаюсь от малейшего шороха.
Камилла порадовалась, что баронесса не просыпалась ночью. Пожилая леди все еще чувствовала слабость после приема настойки опия и жаловалась на тяжелую голову, поэтому не проявила особого желания поболтать, когда они снова двинулись в путь.
Камилла заметила, что сегодня Хьюго Чеверли не ускакал вперед, как обычно, а ехал вместе с их маленькой кавалькадой. Иногда он удалялся в луга, мимо которых они проезжали, но всегда держался в пределах слышимости.
День разгорался. Камилла обдумывала ночное происшествие и пришла к заключению, что Хьюго прав. Скорее всего, убийца случайно выбрал ее комнату. В то же время она не могла забыть, как внезапно напрягся Хьюго, когда она сообщила ему, что убийца — китаец.
Как Камилла ни ломала голову над этой загадкой, она не могла найти ключ к ее решению и до обеда не имела никакой возможности обсудить этот вопрос с Хьюго. Ей сообщили, что обед состоится в замке, принадлежащем кузену принца, который в данный момент, к несчастью, отсутствовал.
Их принимала мать кузена, старая и полуглухая дама, но путники получили удовольствие от вкусной и свежей еды, которую к тому же подавали в старинном зале, расписанном древними фресками.
— Хоть это осталось после набегов французских солдат, — сообщила хозяйка восхищенной Камилле. — Они украли или уничтожили все наши картины, а мебель, что стоит в этом зале, мой сын собрал на окрестных фермах. Крестьяне принесли ее со свалок, оставленных армией Наполеона после того, как эти мародеры обчистили все дома в округе. К счастью, они побросали большинство награбленного добра.
40 
