19 
Леже вздохнул и через паузу ответил:
— Хорошо.
Чиновник на мгновение приостановился, вскинул глаза на Леже и снова зашелестел купюрами.
— Новый аэроплан для мадам? — спросил он.
— Да, — ответил Леже и вдруг увидел Заикина, который в углу зала что-то горячо рассказывал Мациевичу.
Чиновник закончил считать деньги и сказал:
— Все правильно, мсье.
Леже не ответил. Он продолжал смотреть на Заикина.
— Все в порядке, мсье, — удивленно повторил чиновник. — Деньги перевести на счет господина Фармана?
— Что вы сказали? — спросил Леже.
— Я спросил, на чей счет перевести деньги. Может быть, новый аэроплан вы решили заказать у Блерио?
Леже посмотрел на чиновника и задумчиво сказал:
— Может быть, действительно имеет смысл новый аппарат заказать у Блерио... До завтра, Поль!
— Всего доброго, мсье. Кланяйтесь мадам!
— Благодарю, — ответил Леже и пошел к выходу, но не прямо, а вокруг касс и окон — так, чтобы Заикин не смог егр увидеть.
Чиновник удивленно высунулся из окошка, стараясь постичь непонятное поведение своего старого клиента.
А Иван Михайлович в это время говорил Мациевичу:
— Вот, понимаешь, Лев Макарыч, какая штука получилась...
— Слушайте, Иван Михайлович, может, плюнуть вам на все это? Ведь мы, военные, командированы сюда за чужой счет. А, дорогой вы мой, — огорченно сказал Мациевич, — вам же за все самому платить.
— Ну уж дудки! — обозлился Заикин. — Я сюда не за тем приехал...
Заикин зашел за колонну и стал расстегивать сюртук, жилетку, выдирать из штанов рубаху.
— Вы что, голубчик мой?! — растерялся Мациевич. — Что с вами?
— Я, говорю, не за тем сюда приехал, чтобы над копейками трястись! — приговаривал Заикин и что-то яростно дергал у себя под рубахой. — Я летать должен! Летать!
— Что вы делаете, черт вас подери? — шепотом спросил Мациевич, потрясенно глядя на Заикина.
— Да деньги у меня в исподнем зашиты, — так же шепотом ответил Заикин. — Вы, Лев Макарыч, заслоните меня, а то тут, наверное, жулья, как на Привозе. Это у нас в Одессе рынок такой.
Мациевич прикрыл Заикина и огляделся: не видит ли кто?
* * *
— Почему я должна ехать в По к Блерио, когда я хочу ехать в Мурмелон к Фарману? — нервно спрашивала де ля Рош у Леже.
Они шли от автомобиля к калитке своего загородного дома.
— Я летаю на аппаратах системы «Фарман» и не собираюсь менять модель. Это непорядочно. Завтра же переведи деньги на счет Анри. Тем более что аэроплан уже почти готов... Послезавтра я еду к Фарману.
— Ну подожди, Кло... — пробормотал Лежс и остановил де ля Рош у входа в дом. — Ну подожди, родная моя. Не обманывай себя и меня — ты не к Фарману едешь в Мурмелон. Тебе же все равно, на чем летать. Ты замечательный авиатор, Кло, и на «Блерио» ты летала бы еще лучше. А потом мы уехали бы с тобой в Испанию. Ты знаешь, мне предложили для тебя гастроли в Испании...
— Я поеду в Мурмелон и буду летать на «Фармане»! — твердо сказала де ля Рош, посмотрела в глаза Леже и погладила его по щеке: — Мне очень жаль, Пьер... Останься в Париже, отдохни от меня. Там будет кому присмотреть за моим аппаратом.
— Ты едешь к этому русскому гладиатору? — грустно спросил Леже.
Де ля Рош взяла руку Леже, потерлась щекой о его ладонь и тихонько поцеловала ее.
— Мне очень жаль, Пьер.
* * *
Заикин и Мациевич выходили из банка.
— Стой, Лев Макарыч, — сказал Заикин. — Подержи-ка палочку.
Мациевич взял палку из рук Заикина.
Иван Михайлович огляделся по сторонам, вывернул наизнанку карманы сюртука и штанов, встал в профессиональную цирковую борцовскую позу, будто стоял не в центре столицы Франции, а на парад алле одесского цирка, и торжественно провозгласил:
— Абсолютный чемпион мира волжский богатырь Иван Заикин!
И в эту же секунду, точно так же, как в цирке, за его спиной грянул марш, сопровождаемый восторженными криками. Это было так неожиданно, что у Заикина даже челюсть отвалилась от удивления.
Он резко повернулся и увидел, как из боковой улицы под предводительством военного оркестра на площадь выходила колонна французских солдат регулярной армии. Кричали вездесущие мальчишки, рявкал оркестр, шли через площадь ярко одетые солдаты.
Заикин и Мациевич захохотали одновременно. Они стояли и хохотали сами над собой, они чуть не падали от хохота. Им даже пришлось обнять друг друга за плечи, чтобы не упасть. У Заикина по лицу текли слезы. На секунду они останавливались, судорожно переводили дыхание, взглядывали друг на друга и снова разражались безудержным хохотом.
19 
