ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>

Угрозы любви

Ггероиня настолько тупая, иногда даже складывается впечатление, что она просто умственно отсталая Особенно,... >>>>>

В сетях соблазна

Симпатичный роман. Очередная сказка о Золушке >>>>>

Невеста по завещанию

Очень понравилось, адекватные герои читается легко приятный юмор и диалоги героев без приторности >>>>>




  28  

А за ним, не поспевая, семенил старенький портье и кричал слабым голосом:

— Мсье Заикин! Мсье Заикин!

Заикин весело отмахнулся от него:

— Некогда, батя, некогда... Не до тебя сейчас!

Он промчался по коридору и затарабанил в дверь номера де ля Рош.

— Клава! Клавочка! Открой! Радость-то какая!.. — крикнул Заикин и потряс пачкой газет.

Подоспел старенький портье. Деликатно постучал сухоньким пальчиком в широченную спину Ивана Михайловича:

— Мсье Заикин, вам письмо от мадемуазель де ля Рош. — И протянул небольшой конверт.

Заикин услышал имя де ля Рош, резко повернулся:

— Чего?

— Вам письмо от мадемуазель, — повторил старик-портье. — Она уехала час тому назад и просила передать вам вот это...

Заикин ничего не понял, но осторожно взял письмо и напряженно спросил у маленького старика:

— А где Клава-то?..

* * *

Он лежал на траве за ангарами и смотрел в небо.

Рядом валялись десятки экземпляров одного и то го же номера «Ле Матен», где вся первая полоса была занята его фотографиями: Заикин у аэроплана, Заикин и Фарман на аэроплане, в полете, после приземления и среди других авиаторов. Была даже фотография факсимиле Заикина. Корявыми буквами «Борец Заикин».

Рядом сидел Лев Макарович Мациевич и глуховатым голосом читал ему по-русски письмо Клотильды де ля Рош:

— «...сумма, которую мы должны были выплатить в качестве неустойки, оказалась такой большой, что нам ничего не оставалось делать, как немедленно выехать в Мадрид. Каждый час промедления грозил нам грандиозными штрафами и резким уменьшением гонорара. Через две недели я на несколько дней прекращу гастроли и вернусь в Мурмелон за новым аэропланом, но тебя уже там не будет, и я знаю, что...» — Тут Мациевич оторвался от письма и сказал: — Дальше, Иван Михайлович, очень личное...

* * *

Мурмелонское летное поле было усеяно народом.

У посадочной полосы стоял стол, за которым восседала экзаменационная комиссия.

Заканчивая полет, на полосу садились три аэроплана: один впереди, два других чуть сзади. Зрители бурно аплодировали.

Аэропланы закончили пробег у самого стола комиссии. Из первого аппарата выпрыгнул Иван Заикин, из двух других — немец Шмидт и итальянец Пинетти. Все трое четко подошли к столу экзаменационной комиссии. Встали три члена комиссии. Анри Фарман представил им своих учеников.

— Имею честь, господа, рекомендовать своих учеников. Мсье Шмидт, мсье Пинетти и мсье... Заикин, — чуть запнувшись, произнес он. — Вы сами все видели, господа. — Фарман развел руками, как бы показывая, что он сделал все, что мог.

Пожилой француз-авиатор, по виду— глава комиссии, с интересом разглядывал Заикина. Потом что-то тихо сказал Фарману.

— Мой аппарат рассчитан и на больший вес. Он может выдержать и слона, — улыбнулся Фарман. — Если бы слон умел летать.

— Полагаю, слона выучить было бы легче, чем этого русского, — вставил другой член комиссии по-французски.

— Вы совершенно правы, мсье, — льстиво улыбнулся Фарман.

Иван Михайлович Заикин с тревогой вслушивался в непонятную речь.

Пожилой авиатор взял со стола диплом и зачитал его. Затем вручил диплом Заикину и пожал ему руку.

Деланно поморщился, как бы от крепкого рукопожатия Ивана Михайловича, и потрогал его мускулы через рукав пилотской кожаной куртки.

— Мсье будет лучшим авиатором среди борцов и... лучшим борцом среди авиаторов...

Заикин с напряжением вслушивался в чужую фразу, подумал и сказал по-русски:

— Благодарствуйте. Живы будем — не помрем.

* * *

А через несколько дней Мациевич провожал Заикина домой на парижском вокзале. Они стояли на перроне, ожидая, когда подадут состав.

—... в общем, все это достаточно серьезно, и за час до отхода поезда всего и не скажешь, — проговорил Мациевич.

— А ты мне самую суть, — попросил Заикин и по привычке погладил лошадиную морду.

— Сейчас попробую... Мне кажется, что Россия минует и смуты, и духовную гибель, на которые обречены многие нации и страны в нашем только что начавшемся веке, если овладеет вершинами науки и порожденной ею техники. Не очень сложно? Все понятно?

— А чего ж не понять? Хочешь жить — умей вертеться. — Заикин сделал хитроватую паузу и добавил: — Но вертись по науке, изучая законы вращения, чтобы тебя на барьер не выбросило и не разметало по первым рядам зрителей. Так?

Мациевич улыбнулся:

— Так... Можно и так.

  28