Особенно,... 
105 
Подойдя к маленькому столику с мраморной столешницей, он поставил на серебряный поднос два хрустальных бокала, откупорил бутылку шампанского, наполнил их и торжественно вручил один Элизабет.
Элизабет ощутила нарастающее волнение. Она чувствовала, что должно произойти нечто важное, но представления не имела, что именно.
Николас поднял бокал, и Элизабет последовала его примеру.
— За нас! — провозгласил он, ласково глядя на Элизабет сияющими серебристыми глазами.
Элизабет сделала глоток искрящегося напитка, но расслабиться это не помогло. Кровь стучала у нее в висках, руки дрожали. Что же он сейчас скажет? К чему ей готовиться? Взяв у нее бокал, Николас поставил его рядом со своим на стол.
— В жизни мужчины и женщины есть два очень важных дня, — начал он. — День, когда они становятся любовниками, и день, когда они перестают ими быть.
— Перестают ими быть? — машинально переспросила Элизабет.
Что он такое говорит? Может быть, она ослышалась? Однако сердце у нее сжалось, в голове появилась пугающая пустота.
Николас улыбнулся:
— Да, любовь моя. Если ты согласишься, то сегодня ночью в последний раз будешь моей любовницей.
О Господи! На глаза Элизабет навернулись слезы. Она изо всех сил сдерживала их. Ноги подкашивались, и она была рада тому, что сидит, а не стоит.
— И именно поэтому ты сегодня так задержался?
— Именно поэтому, любовь моя.
— У тебя… появилась… другая?
— Другая? — удивился Николас и вдруг заметил в глазах Элизабет слезы. — Боже правый! Элизабет, радость моя, ну пожалуйста, не плачь! Никого, кроме тебя, у меня нет. — Он взъерошил рукой свои черные вьющиеся волосы. — О Господи! Я так и знал, что все испорчу! Я прошу тебя выйти за меня замуж. Начиная с сегодняшней ночи ты больше не будешь моей любовницей. Мы обручимся, потом поженимся, и ты станешь моей женой.
Из глаз Элизабет хлынули слезы, и наступило такое облегчение, что у нее даже закружилась голова. В следующую секунду она уже оказалась в объятиях Николаса. Уткнувшись лицом ему в плечо, она замерла, с наслаждением ощущая его сильную руку на своих волосах.
— Прости меня, любовь моя. Я хотел сделать предложение по всем правилам, чтобы эти минуты запомнились тебе на всю жизнь, но от волнения сказал не то, что нужно. Так я и знал, что у меня ничего путного не получится!
— Ох, Николас… — Элизабет вытерла слезы носовым платком, который он ей протянул. — Я ничего не понимаю. Как мы можем пожениться?
Взяв ее за руку, Николас коротко рассказал ей, как он ездил к Рейчел и до чего они договорились.
— Мне нужно было раньше предложить ей ожерелье из рубинов, она всегда мечтала его заполучить. Процедура развода потребует, конечно, какого-то времени, но как только Сидни все подготовит, мы сможем пожениться… если ты, конечно, согласна.
Поцеловав Элизабет в макушку, Николас разомкнул объятия и опустился на колено.
— Элизабет Вулкот, вы окажете мне большую честь, если согласитесь стать моей женой.
Элизабет почувствовала, что сердце ее разрывается от любви. Вытерев непрошеную слезинку, она проговорила:
— Неужели ты отдал ей фамильное ожерелье? Но ведь оно…
— Элизабет, — перебил ее Николас, — я на коленях умоляю тебя выйти за меня замуж.
Улыбнувшись ему сквозь слезы, Элизабет проговорила:
— Для меня большая честь стать вашей женой, милорд.
Порывисто вскочив, Николас заключил ее в объятия.
— Элизабет… любовь моя…
Он прильнул к ее губам нежным поцелуем и, подхватив на руки, понес к постели.
— Я люблю тебя, — прошептала она, уткнувшись ему в шею и чувствуя, как ее переполняет бурлящая радость. Элизабет замерла в ожидании ответного признания, и, не услышав его, попыталась убедить себя, что Николас сказал слова любви слишком тихо.
Элизабет проснулась, ощущая рядом с собой родное тепло. Николас лежал на боку, отвернувшись от нее. Его длинное мускулистое обнаженное тело лишь слегка прикрывала простыня. Элизабет бросились в глаза крошечные белые шрамы на его плече, резко выделявшиеся на фоне гладкой смуглой кожи. Элизабет прижалась губами к одной из маленьких отметин, вдыхая такой знакомый и любимый запах тела Николаса, вбирая в себя его тепло.
Николас пошевелился и перекатился на спину. Густые черные ресницы дрогнули, глаза открылись.
— Ты меня целовала. Я чувствовал твои губы. Никогда еще не встречал такую ненасытную особу, как ты.
Улыбнувшись, он протянул руку к Элизабет, однако она не улыбнулась в ответ.
105 
