Особенно,... 
122 
Какое будущее ожидает ее с человеком, дважды осужденным за убийство? По сути дела, Элизабет еще более недосягаема для него, чем была раньше.
Рейчел, должно быть, потешается над ним из могилы.
Оглядев убогую камеру, Николас еще раз взвесил все «за» и «против» только что принятого решения. Пора перестать думать о себе. Пора сделать то, что нужно было сделать с самого начала. И как ни больно будет терять Элизабет, он должен ее освободить и сделать так, чтобы она находилась вне досягаемости Бэскомба.
Ник глубоко вдохнул, набрав полные легкие холодного затхлого воздуха. В душе царила такая пустота, какой ему еще никогда не доводилось испытывать. Он даже представить себе не мог, что такое возможно. «Отпусти ее», — в сотый раз прошептал ему внутренний голос.
И на сей раз Николас был твердо намерен к нему прислушаться.
Элизабет стояла позади дома у высокой каменной стены, опоясывающей сад. В отличие от ухоженного сада в Рейвенуорт-Холле, этот был несколько запущен: кусты никто не подстригал, цветочные клумбы заросли сорняками, покрытые гравием дорожки — травой, а стены дома из красного кирпича увивал плющ.
Сад явно нуждался в уходе, и сразу же по приезде Элизабет взялась за дело. Она принялась потихоньку заниматься пересадкой, прополкой, обрезкой и прочими необходимыми делами, отказываясь нанять садовника, поскольку считала, что вполне справится с этим сама. По сравнению с Рейвенуорт-Холлом этот садик был совсем крошечный.
И тем не менее он стал для Элизабет островком спасения — единственным местом, где она могла укрыться от посторонних глаз. Сейчас, когда каждая лондонская газета считала своим долгом написать про убийство Рейчел и постыдную связь графа Рейвенуорта со своей подопечной, Элизабет вынуждена была безвылазно сидеть дома. Виделась она только с Мэгги, Рэндом, тетей Софи, охраной и слугами.
Как же она скучала по свободе, которую еще совсем недавно воспринимала как должное! С какой тоской вспоминала счастливые дни, когда были живы ее родители и жизнь Элизабет целиком и полностью принадлежала ей самой.
Вздохнув, Элизабет огляделась вокруг. Натянув старые кожаные перчатки, она очистила ржавую железную скамью от грязи и листьев и тяжело опустилась на нее. Последние три ночи, с тех пор как Мэгги привезла ей ужасную новость об аресте Николаса, Элизабет практически не спала, и тело ее ныло от усталости, а голова раскалывалась от непроходящей тревоги за своего любимого. Но хотя Элизабет чувствовала себя совершенно разбитой, она больше не могла сидеть дома.
Она бросила взгляд на стену сада, заметила скромно стоявшего в сторонке Тео, и внезапно ее обуяла злость. Она пленница! Пленница в собственном доме!
И тотчас же почувствовала угрызения совести. Да как можно жаловаться на какие-то мелкие неудобства, когда Николас сидит в тюрьме, хотя он ни в чем не виноват? Перед глазами Элизабет встали узкие тюремные коридоры, насквозь пропитанные стойким отвратительным запахом мочи и немытых тел.
С тех пор как Николаса арестовали, Элизабет каждый день ходила в тюрьму. Она дышала этим мерзким запахом нечистот, смотрела на заключенных, скованных, словно дикие животные, друг с другом цепями, раздирающими в кровь их запястья и лодыжки, однако к Николасу так и не попала. Он сидел в своей камере, одинокий, всеми покинутый, а ее к нему не пускали…
Элизабет почувствовала, что ей очень хочется заплакать, но слез не было. Похоже, все слезы она уже выплакала. Да и что толку? Слезами горю не поможешь, только беду накличешь.
Элизабет не верила в то, что Николаса могут повесить. Она отгоняла эту мысль от себя изо всех сил, которых с каждым днем оставалось все меньше и меньше. Скоро она не выдержит и сломается…
Элизабет смотрела на стены, окружающие сад, а перед глазами вставали уродливые каменные стены Ньюгейтской тюрьмы. Внезапно она почувствовала, как к ней возвращаются утраченные силы. Она должна увидеться с Николасом, даже если правила этого не допускают! Должна изыскать способ ему помочь!
Элизабет встала со скамьи и решительно направилась к дому, хотя тело ее ломило от усталости.
— Элиас! — крикнула она, зная, что он находится где-то неподалеку.
Элиас тотчас же возник на пороге дома, словно черт, выскочивший из табакерки.
— Да, мисс?
— Вы с Тео сейчас мне понадобитесь. Мы еще раз поедем в тюрьму, и на сей раз нас пропустят к Николасу!
— Но я думал…
— Да, раньше нас не пускали, — договорила за него Элизабет, — но сегодня пустят, никуда не денутся, — уверенно сказала она. — Мы поедем не одни, а с другом. Мы попросим его светлость герцога Белдона сопровождать нас.
122 
