42 
Губы ее задрожали. Он недвусмысленно отказался от ее предложения. И тогда она произнесла еле слышно:
— Если вы не поможете, то я найду какого-нибудь другого офицера…
— Ни за что! — взорвался он. — Я не намерен наблюдать со стороны, как ради кузины вы предлагаете свое тело направо и налево, бери — не хочу. — Он сжал зубы. — Хорошо, — процедил он наконец. — Я помогу вам.
— По… поможете?
— Да, черт побери! Исключительно потому, что я сам решил помочь, а вовсе не из-за вашего бесконечного шантажа, немыслимое вы существо! И помогать я буду только в том случае, если у вас появились какие-нибудь соображения насчет того, как искать этого парня.
С ее души упал такой камень, что она не сразу смогла снова заговорить:
— Да, кое-что есть.
— И что же?
— Например, тот солдат мог назваться чужим именем. Он пожал плечами.
— Все может быть. Но это характеризует его с не слишком хорошей стороны, верно? Если он так поступил, то, пожалуй, лучше вашей кузине выйти за месье Мишеля.
— Никогда! — прошептала она упрямо. — Кроме того, Дезире все-таки особо отметила имя Джордж. Может, он представился какой-нибудь другой фамилией? Если бы вы поговорили с этими четырьмя солдатами…
— Я вижу, вы просто жаждете отправить меня в Батон-Руж, несмотря ни на что, — он улыбнулся. — Ладно, так и быть. Я совершу это чертово путешествие. И обещаю выведать все, что смогу.
Она наклонилась, подняла накидку и надела ее. И тогда он уточнил:
— Да, но только в том случае, если вы мне кое-что пообещаете.
— Что пообещаю? — Она затянула пояс.
— Что это будет наша с вами последняя попытка. Если никто из них не сознается, что он отец ребенка, то мы прекратим эти нелепые поиски. Идет?
Она задумалась. Если это не один из четверых, то загадка все равно останется загадкой, а время будет уже упущено.
— Хорошо, — кивнула она.
Он вздохнул с видимым облегчением.
— Я съезжу через пару дней в Батон-Руж, а когда вернусь, дам вам полный отчет. Не сомневайтесь, он будет ждать вас под кипарисом, только имейте терпение, — добавил он с усмешкой. — И больше никаких ночных визитов, Принцесса. Понятно?
Она кивнула. Вот в этом она была с ним солидарна. Ночные визиты в его дом — предприятие действительно слишком рискованное.
7
Только ботинок знает, есть ли в носке дырка.
Через два дня после этого Саймон шел по улицам Батон-Руж к таверне, облюбованной солдатами. Он с легкостью получил разрешение на эту поездку, и его появление никого здесь не удивило. Офицеры то и дело ездили в другие части, и в этом не было ничего необычного.
Но удивило всех то, что, закончив за один день рутинные дела, он пригласил четверых недавно переведенных сюда из Нового Орлеана солдат к своему столику и полночи угощал их выпивкой.
Благодаря репутации одиночки ему с трудом удалось уговорить их встретиться с ним в таверне. Но это был лучший способ выполнить возложенную на него Камиллой миссию. Официально он не имел права задавать солдатам вопросы, касающиеся их личной жизни. К тому же это возбудило бы в них подозрения. Нет, необходимо было застигнуть их врасплох, чтобы они расслабились и сами выложили ему свою подноготную. А что лучше спиртного ослабляет внимание мужчины?
«Действительно, что лучше?» — подумал он с усмешкой, вспоминая, как сам две ночи назад потерял всякую бдительность из-за проклятого бренди Зэна. Иначе он ни за что не позволил бы себе подобных вольностей с Камиллой.
Нельзя сказать, чтобы он сильно сожалел об этом. О, нет, напротив. Он до сих пор ощущал вкус ее губ, чувствовал трепет ее полураскрытого рта. Кожа ее была нежной — такой нежной, что способна была свести с ума любого. Хоть Камилла пыталась отрицать, что ей понравились его ласки, он-то знал правду.
Когда она растаяла от его второго поцелуя, он захотел ее так, как не хотел ни одну женщину в мире. И когда она уронила накидку и произнесла те безумные слова…
Он отер выступивший на лбу пот. Боже правый! Если бы он только мог принять ее предложение! Может быть, он не просыпался бы по утрам в таком возбуждении.
Но это серьезное лицо, эти печальные глаза… они могут заглушить инстинкт самосохранения у любого мужчины. А ведь он вполне мог на время забыть о совести, благородстве, обо всем том, что мерзавцы считают помехой в жизни, и заняться с ней любовью. Один бог ведает, как он хотел этого тогда. И сейчас.
42 
