Хотя концовка довольно странная, как будто подразумевается продолжение. Но всё равно,... 
145 
— Только прикажи, величайший — и наш флот сожжет их всех до одного! — воскликнул магистр Склир.
— Нельзя, — строго ответил Иоанн Цимисхий. — Я поклялся Именем Господа.
— Клятва, данная язычнику, ничего не стоит.
— Стоит. И очень дорого, — сурово произнес Цимисхий. — Если это клятва Помазанника Божия. Пусть плывут невозбранно, магистр... Навстречу своей судьбе. А сейчас позови ко мне проедра Филофея. Немедленно.
Разговор императора и его дипломата был короток. Проедр, весьма озабоченный, бросился к своей палатке — собираться. А василевс вызвал к себе командующего флотом, велел ему выбрать самую быструю галею и вместе с экипажем предоставить ее в распоряжение императорского посла Филофея. Немедленно.
* * *
— Знаешь, княже, я до сих пор не верю, что они нас пропустили, — сказал Духарев.
— Я тоже, — кивнул великий князь. — Но они нас выпустили! — Святослав улыбнулся. Наверное, в первый раз после смерти Икмора. — Нас здорово потрепали, воевода. Но мы живы. И всё добытое — с нами. Значит, боги не отвернулись от нас, верно?
Духарев рассеянно кивнул. Он наблюдал за ромейской галеей, которая шла мимо флотилии, с легостью обгоняя тяжело нагруженные корабли русов.
— Не нравится мне этот кораблик... — пробормотал он. — Чую: он худое несет.
Святослав покачал головой.
— Не веришь мне? — спросил Духарев.
— Верю. Ты же ведун. Но всё равно пускай плывет. Я Перуном клялся, что не нарушу мирной клятвы. И не нарушу. Боги оберегут нас от зла. Перун! Слышишь меня? Дай мне только вернуться домой — и я принесу тебе такую жертву, какой ты еще не видел!
Святослав запрокинул голову, глядел в синее небо так, словно ждал удара грома...
Но небо было ясным и чистым. И невозможно было сказать: услышал ли Перун великого князя...
Глава восемнадцатая
Уход Свенельда
— Нет, княже, я не согласен! — решительно заявил Свенельд. — Неправильно это — разделяться. Нас и так мало!
— Нас мало, а коней — еще меньше! — отрезал великий князь. — Ты сделаешь, как я сказал: возьмешь самое ценное: золото, самоцветы — и пойдешь напрямик, степью. А я пойду водой.
— Не дело это, княже! — Свенельда было не так легко переубедить. — Не пропустят тебя печенеги. Переймут на волоках.
— Это мы еще посмотрим! Зато пока они будут сторожить меня на Днепре, ты степью пройдешь в Киев.
— Зачем тебе плыть самому, княже? — не сдавался князь-воевода. — Иди с нами. А с лодьями пусть воевода Серегей пойдет. Он хитрый. Вывернется как-нибудь. А ты Киеву нужен!
Святослав подошел плотную к Свеиельду, положил руки ему на плечи, заглянул в глаза.
— Ты был мне хорошим наставником, князь-воевода, — сказал великий князь. — Так же, как Асмуд. Так же, как Серегей. И вы все учили меня: судьба дружины — это судьба князя. Я пойду водой, Свенельд. А ты — полем. Если я не дойду, значит, боги от меня отвернулись. Зачем Киеву князь, которого не любят боги?
Свенельд молчал. Понял, что переубеждать Святослава бесполезно.
— Я пойду водой, — еще раз повторил великий князь. — Но не до самого Киева. Встану на острове Хорса и буду ждать там тебя. А ты, воевода, дойдешь до Киева, соберешь воев, сколько надо, и на лодьях двинешь ко мне навстречу.
— А если копченые на тебя раньше нападут?
— Не думаю. Волок за Хортицей для нападения самый удобный.
— А если не поверят копченые, что у тебя золото? — усомнился Свенельд. — Если догадаются? Мне в степи от орды не уйти.
— Не догадаются, — качнул головой князь. — У копченых тут свои послухи есть. А коли нет, так им ромеи непременно подскажут, что хакан Святослав в Киев идет с малым войском и большой добычей. А с тобой мы полаялись, потому что я, жадный, всё золото под себя подгреб, с тобой делиться не захотел. Вот ты и обиделся, бросил меня и уехал.
— А если не поверят?
— Поверят. Они ведь по себе судить будут, копченые. Скажи, князь-воевода, ты можешь себе представить печежского большого хана, который бы двести мешков золота своему подханку доверил?
Свенельд покачал головой.
— Не можешь. Вот то-то.
Святослав помолчал немного и произнес уже не по-княжьи сурово, а мягко, по-дружески:
— Но если боги и впрямь от меня отвернулись... Отдай добычу моим сыновьям, князь-воевода. И еще... Поклянись, что поможешь Ярополку удержать киевский стол.
145 
