28 
Неожиданно в проходе между заборами появилась какая-то фигура. Телогрейка, вязаная шапка, надвинутая на брови. То ли девка, то ли баба, не понять. Женщина остановилась, удивленно разглядывая огромный черный джип, похожий на катафалк.
— Тормози, — скомандовал Кеша.
Распахнув переднюю дверцу, он выпрыгнул из машины. Несколько минут, оживленно жестикулируя, разговаривал с женщиной, наконец, вернулся, вытерев грязные ботинки о порожек, залез на сиденье, обернулся к Ольшанскому.
— Сельские люди — это просто золото, — сказал он. — Все про всех известно. Вот она, народная простота, доверчивость… Это ведь наши корни. Ох, остаться бы здесь навсегда, жениться на этой доярке…
— Еще останешься, — мрачно пообещал Толмач. — Куда рулить?
— Самый крайний дом по улице, справа, — ответил Кеша. — Только эта баба говорит, что в последнее время тут никаких залетных дачников из Москвы не появлялось. Будто бы этот Вятка один живет. И гостей не принимал.
— Заткнись, — поморщился Толмач. — Знает твоя доярка коровью сиську. Кот и его братва прибыли сюда и первым делом к этой бабе отмечаться побежали. Мы прямо из Москвы приехали, почём у вас парное молоко? А то у нас с этим делом туго. Так ты себе представляешь?
Штанина весело заржал шутке хозяина. Настроение водителя подогревали мысли о том, что скоро Ольшанский перестанет дергаться, беситься и дразнить его, как собаку. Вот сядет хозяин в свой драгоценный бумер, прокатится… Дурное настроение и плохие мысли выветрятся, как сигаретный дым.
Проехали очаг здешней культуры: какой-то барак с обвалившимся крыльцом, здесь, видимо, по выходным крутят кино, напротив магазинчик с запертыми ставнями на окнах и массивной решеткой на крошечной витрине. Асфальт снова кончился.
Володя, наклонившись, вытащил из-под заднего сиденья длинный баул из синтетической ткани, дернул молнию. Ольшанский достал из баула автомат Калашникова. Вставив магазин и опустив флажковый предохранитель, передернул затвор. Еще три снаряженных магазина засунул во внутренние карманы куртки. Он не спал всю ночь, но сейчас сонливость сняло и без кофе.
Володя сунул в карман куртки пару коробок с охотничьими патронами, снаряженными картечью. Еще одну коробку раскрыл и, вывалив патроны на колени, стал заряжать помповое ружье «Стар». В сумке остался еще один автомат и карабин со спиленным прикладом. Это так, на всякий случай. Много оружия никогда не бывает, чаще выходит наоборот. Кеша и Штанина ни ружьями, ни карабинами не пользовались, они предпочитали автоматические многозарядные пистолеты, которые всегда таскали с собой.
Хлопнула дверь, Вяткин слышал, как по ступенькам крыльца застучали сапоги Василича. Ушел, сделал вид, что обиделся. Но навесной мотор от лодки оставил на веранде. Значит, минут через десять Огладина можно ждать обратно. Пить с сельскими мужиками — ниже его достоинства. Прикладываться к бутылке на лесопилке — последнее дело, это подрывает начальственный авторитет Василича. Побродит по округе и вернется, чтобы помириться, а заодно уж, поскольку появился повод, прикончит вторую бутылку. Поболтает языком, а потом завалится спать. Как ни крути, рыбалка откладывается до лучших времен.
Где-то вдалеке залаяла собака. Поднявшись, Вятка наполнил из ведра электрический чайник, опустил в него три яйца и, воткнув вилку в розетку, уселся у окна. На часах четверть седьмого. Время тянулось медленно. Из окна было видно темно-серое небо, рыжую прошлогоднюю осоку, припорошенную снегом. Казалось, высокие промерзшие стебли, касаясь друг друга, звенят на ветру.
Вяткин перебирал свои невеселые мысли. Десять месяцев назад он последний раз вернулся из мест заключения, по статье мошенничество, отбарабанив свои золотые четыре годика в Республике Коми под Интой. Этот срок свалился на него, как кирпич на голову. Наклевывалось конкретное дело без всяких осложнений. У верного человека в Москве Вятка взял вексель Сберегательного банка, якобы в качестве оплаты за строительные работы, выполненные в столице одной липовой фирмой, по бумагам директором которой был сам Евдоким Вяткин.
По этому векселю в местном филиале банка «Возрождение» он должен был взять наличманом чуть больше двухсот тысяч баксов и раскидать прибыль между всеми участниками предприятия. Предъявив вексель к оплате, Вятка со спокойным сердцем уехал в дом отдыха «Утес», бетонную коробку в городском пригороде, где проводили время прикинутые бизнесмены.
28 
