Есть любовь и сильная, но любителей клубнички ждет разочарование
121 
Окно, перед которым сидел Колчин, было узким, но с этой позиции вход в гостиницу «Сан-Роки» на противоположной стороне улицы хорошо просматривался. Посетителей все прибавлялось. Люди заходили в таверну, стараясь занять не дальние столики у стен, а устроиться поближе к невысокой эстраде, на которую, сменяя друг друга, поднимались самодеятельные певцы с гитарами, исполнители песен души фадо, городского романса. Сейчас на краю эстрады стоял парень в парусиновых штанах и морской тельняшке с широкими полосами, он пел о любви.
– Ты подарило мне свое сердце, перевязанное голубой лентой. Но я был слишком пьян и не донес подарок до дома. Сердце упало и разбилось о каменную мостовую…
На улице уже стемнело, в гостинице зажглись окна, подул легкий бриз. А здесь, в таверне, было душно, пахло жареной рыбой и кислым вином, перебродившим в бочках. Лето задержалось в этих краях и, кажется, не собиралось уходить. Двадцать пять градусов и ни единого дуновения ветра в начале ноября – это слишком даже для Лиссабона. Песни, слова которых Колчин понимал с трудом, несли такой энергетический заряд, что переворачивали душу. Мелодии слишком сложные, они не раскладывались на пять блатных аккордов, голоса исполнителей волновали и завораживали.
Промокая платком влажный лоб, Колчин хлебал огненную похлебку из глиняного горшка и спрашивал себя: чем бы занялись сегодняшние звезды русской эстрады, случись десятку португальских самодеятельных исполнителей выучить язык и переехать в Москву? Если бы наши звезды имели хоть каплю совести, они бы продали свои каменные особняки и протирали пыль с гитары того худощавого паренька, который сейчас стоял на эстраде. Или чистили его обувь. Но кто может позволить себе в наше время такую роскошь, каплю совести?
– Как здесь кормят?
Виктор Нестеров говорил по-английски чисто, без акцента. Он отодвинул табурет и уселся с другой стороны стола.
– Отменно.
Колчин перевернул чистый стаканчик.
– Рад слышать.
Нестеров сделал глоток портвейна, поморщился. Он давно не употреблял дешевого вина. Взял из вазочки лимон и, отрезав от него длинный ноздреватый пупок, выдавил в рот капли сока. Подозвав официанта и заказал дежурное блюдо, шницель из говядины и рыбацкий пунш, смесь рома, лимона и меда. Только что Нестеров встречался с русским связником.
– Ты готов выслушать плохие новости? – спросил он.
– А хороших нет? – спросил Колчин. – Я готов выслушать и хорошие.
– Сначала плохие: нам предстоит бессонная ночь, – Нестеров снял темные очки и долго тер пальцами красный след, оставленный на переносице. – Передают, что информация доведена до адресата. О том, что девочка находится в этой гостинице, Дьяков уже знает. Должен знать. Он также знает, что дипломат из посольства в Лондоне прибудет сюда уже в понедельник. Короче, времени для раскачки совсем не остается, ведь Дьяков должен опередить дипломата. Скорее всего, наш объект появится этой ночью. Или следующей. Я бы на его месте действовал именно ночью.
Нестеров замолчал.
– А где хорошая новость?
– Их целых две. Первая: все закончится очень быстро. Нам не нужно торчать в «Сан-Роки» целыми неделями, как курицам на насесте. Вторая новость: твои новые ботинки будут готовы уже во вторник.
– Насчет ботинок – отлично, – обрадовался Колчин. – Это первое доброе известие, которое я слышу за два последних месяца.
Официант поставил на стол тарелку со шницелем и скрылся в табачном дыму. Нестеров прикурил сигарету и пару минут слушал певца.
– Обожаю Лиссабон, – сказал он. – С его старинными улочками, допотопными трамваями, черепичными крышами и патриархальным бытом. Это не Брюссель, где кинешь камень и попадешь в тайного агента, сотрудника ЦРУ, БНД или МОССАДа. Мы с тобой здесь можем говорить почти открыто, не прячась ни от кого. Потому что Лиссабон не интересует ни одну спецслужбу мира. Когда-то город был наводнен шпионами, его использовали как плацдарм для натурализации, внедрения агентов в европейские столицы. С той поры все встало на уши. Европа умчалась далеко вперед на своем скоростном поезде, а Португалия безнадежно отстала. Она так и осталась тихой провинциальной станцией, куда летом приезжают отдохнуть туристы. Сюда не добрались психозы, которыми страдает весь мир. Например, запрет на курение в общественных местах.
– И мне тут нравится, – признался Колчин. – Возможно, я остался бы здесь навсегда, но не могу. А теперь пора идти. Боюсь, наша девушка уже соскучилась. Кстати, как там её жених Филипп Висенти?
121 
