45 
Не ведая, о чем она думает, он повернул голову и прошептал:
— Ты такая…
— Что?
— Ты такая… вкусная, никак не могу насытиться. — Он легонько куснул ее и улыбнулся. Ее сердце забилось чаще. — Такая ты мне больше всего нравишься. — Он приподнялся и стал разглядывать ее лицо. — Голая и в постели.
— Типично мужской подход! — Она провела пальцем по его бедру: глаза у него сразу потемнели. — Кстати, ты мне такой тоже нравишься.
— Приятно, что в конце концов мы хоть в чем-то договорились. — Он перевернулся и быстро лизнул ее. — Обожаю твои губы, Санбим. Они такие упрямые и манящие.
— Твои не хуже.
— Вот видишь, мы снова пришли к согласию.
— Настоящий рекорд. — Она легонько куснула его нижнюю губу. — Давай дальше. Что еще тебе нравится?
— Твоя… — на его лице расплывалась все более широкая улыбка, — неукротимая энергия.
— Снова попал.
Он рассмеялся и поцеловал ее более страстно. Она оказалась такой же сладкой и ответила так же пылко, как в первый раз.
— Твое тело, — прошептал он. — Мне определенно нравится твое тело.
Она вздохнула:
— У тебя пошла полоса везения, Джей-Ти. Не останавливайся!
Его дыхание щекотало ей ухо.
— Вот славное местечко, — пробормотал он, то целуя ее мочку, то покусывая, пока у обоих не закружилась голова. — Но наверное, при данных обстоятельствах могу признаться, что твой ум меня… озадачивает.
— Озадачивает… — повторила она, охваченная сладкой истомой. — Какое странное слово!
— Лучше уж озадачивать, чем приводить в бешенство. И я… — Он вдруг осекся, заметив у нее на плече свежие царапины. В качестве опыта он провел по ним кончиками пальцев. — Я тебя пометил, — удивленно и немного испуганно заметил он. Если бы он поцарапал ее во время драки, он бы сейчас и внимания не обратил. Но в постели, занимаясь любовью… это совсем другое дело. — Мне очень жаль!
Санни скосила глаза и осмотрела царапины. Надо же! А она ничего не почувствовала!
— Тебе правда жаль?
Ее губы изогнулись в улыбке — он считал такую улыбку типично женской.
— Если честно, нисколько.
— При данных обстоятельствах, — поддразнила она.
— Совершенно верно. — Он открыл было рот, собрался пошутить, но вдруг оказалось, что слова не приходят на ум. Едва он увидел ее улыбку, ее полузакрытые глаза, задорно вскинутый подбородок, и в голове что-то сместилось.
Так не бывает, твердил он себе, не в силах оторвать от нее взгляд. Нелепо, смешно! Что бы он сейчас ни чувствовал, это не любовь — во всяком случае, не такая любовь, которая толкает мужчин на необдуманные поступки, способные в корне изменить жизнь. Это влечение, сказал он себе. Влечение, вожделение, похоть… возможно, приправленные некоторой толикой нежности. А любовь… Нет в нем места для любви. И времени у него тоже нет.
Вспомнив о времени, он вздрогнул. Его как будто ударило тяжелым молотом. Время — вот самая главная помеха.
Он привстал. Вдруг захотелось отделиться, отстраниться от нее. Может, тогда он снова сможет мыслить здраво. Все еще улыбаясь, она обхватила его руками и ногами.
— Куда ты собрался?
— Наверное, тебе тяжело.
— Конечно. — По-прежнему улыбаясь, она медленно облизнула губы.
Ее бедра совершали волнообразные движения. Его тело мгновенно откликнулось на призыв. Они оба все больше распалялись; Санни улыбнулась, заметив, как его глаза затягиваются поволокой.
— Я хотела провести небольшой эксперимент.
Он тряхнул головой, но там по-прежнему был туман.
— Эксперимент?
— Физический. — Она провела кончиком пальца вдоль его позвоночника. — Джей-Ти, ты еще помнишь, что такое физика?
Когда-то помнил.
— Для тебя я доктор Хорнблауэр, — пробормотал он, прижимаясь губами к ее шее.
— Доктор… забыла, что объясняли в школе про тело, которое сохраняет состояние покоя или равномерного прямолинейного движения…
Он прерывисто выдохнул:
— Сейчас я тебе покажу.
У нее все болело. И все-таки она еще никогда в жизни не чувствовала себя так замечательно. С трудом разлепив веки, она зажмурилась от яркого солнечного света, затопившего комнату. Утро… Еще одно утро!
Санни сама себе удивлялась. Она впервые провела в постели всю ночь и почти весь день. Спать удавалось только урывками. Блаженно потянувшись, она повернулась на бок — и уткнулась в Джейкоба. Он раскинулся на ее кровати, несокрушимый, как скала.
45 
