.
Очередная сказка о Золушке 
168 
«Неужто все?… — думал Мика, перебирая лас-вегасские наброски. — Неужели никогда больше не вернется та легкость, с которой в голову приходили веселые и остроумные решения, и рука сама, без натужности, вымученности и усилий переносила их на бумагу?…»
— Можно? — раздался голос Альфреда.
— Конечно, — сказал Мика и отложил наброски в сторону.
Вытянувшийся и раздавшийся в плечах Альфред вошел в мастерскую вместе с явно подросшей Пусси.
— Мне тоже можно? — спросила Пусси и поцеловала Мику в щеку.
— Тоже, и в первую очередь, — ласково улыбнулся ей Мика.
— День только начинается, а у тебя уже усталый вид, — заметил Альфред.
— Не выспался, — ответил Мика. — Всю ночь разная галиматья снилась…
— Мне тоже, — признался Альфред. — Какая-то черная буря ломает наши пальмы, затонувший черный катер, искалеченная взлетная полоса…
— Он даже плакал во сне! — сказала Пусси. — Мне пришлось его растолкать и потом полчаса успокаивать…
— Ты уже смотрел электронную почту в компьютере? — спросил Мика у Альфреда.
— Я смотрела, — сказала Пусси. — Там опять ничего не было.
Все трое помолчали, и Мика, глядя сквозь окно мастерской на тихое сине-лиловое море со взрывчиками солнечных бликов, задумчиво сказал:
— Что же там, в России, могло произойти? Почему их до сих пор не выпускают к нам? Ведь уже была стопроцентная договоренность…
— Позвони еще раз Степану, не стесняйся, — сказал Альфред.
— Да-да, конечно! — встрепенулся Мика. — Я обязательно должен позвонить Степану…
Он уже потянулся было за телефоном, как в дверь мастерской снова раздался стук.
— Войдите! — крикнул Мика.
Дверь отворилась, и вошел Гурам Жвания.
— Доброе утро, Михаил Сергеевич, — сказал Гурам и вдруг…
… УВИДЕЛ Альфреда!!!
Растерянно он посмотрел на ставшего ВИДИМЫМ Альфреда, потом на Мику, поразился их сходству и, запинаясь, сказал с сильным грузинским акцентом, который появлялся у него всегда, когда Гурам начинал нервничать:
— Здравствуйте…
Обалдевшему Альфреду ничего не оставалось делать, как встать и подать руку Гураму.
— Альфред… — представился он и уже твердо добавил: — Альфред Михайлович Поляков.
Тут и спохватившийся Мика поспешил на помощь к Альфреду:
— Вот, Гурамчик… Сын мой приехал! Альфред…
— Когда?! — недоумевая спросил Гурам.
— М-м-м… Ночью!
— На чем же?
— Меня подбросили на своей яхте друзья из Ираклиона, — нахально соврал Альфред.
— А это — Гурамчик Жвания, глава нашей островной администрации! — поспешно представил Гурама Мика.
— Очень приятно, — сказал вежливый Гурам. — Я вот по какому поводу, Михаил Сергеевич. Нельзя ли мне часть людей отпустить на Крит, пока наши гости не приехали? У многих там остались кое-какие дела.
— Конечно-конечно! — тут же согласился Мика. Гурам поблагодарил и, уходя, внимательно посмотрел на Альфреда. Уже в дверях неуверенно проговорил:
— У меня такое впечатление, что я вас когда-то где-то видел, Альфред Михайлович. Всего вам доброго… — И закрыл за собой дверь.
Альфред выждал некоторую паузу, проследил через окно за уходящим Гурамом и завопил:
— Я стал ВИДИМЫМ!!! Вы это поняли или нет?! Я — ВИДИМ!.. То есть…
— То есть ты стал Первым Реальным Человеком, который спит с Хаусгайстерин и живет полнокровной половой жизнью с Существом нереальным, фантастическим и Потусторонним. И это Нереальное существо вполне довольно!!! — заключила Пусси и грустно усмехнулась: — А вот этот симпатяга Гурамчик меня так и не увидел. Жаль. Я вполне могла бы ему понравиться…
— А в глаз? — казалось бы, в шутку спросил Альфред. Но Мика увидел, что пошутила — Пусси, а Альфред, сукин сын, приревновал ее совершенно серьезно.
— Брэк! — скомандовал Мика.
— Ах, Мика!.. — томно проговорила Пусси с наигранной покорностью. — Я всегда знала, что, как только Альфред перестанет быть Домовым и превратится в настоящего РЕАЛЬНОГО русского мужика, я обязательно услышу что-либо подобное. Я об этом удивительном русском национальном явлении уже столько читала в нашей немецкой прессе…
— Ваша немецкая пресса — омерзительна и лжива, — сказал Альфред. Подумал и честно добавил: — Как, впрочем, и наша русская. Особенно сейчас…
— Ладно тебе, ниспровергатель хренов, — сказал Мика. — Чего уж так — всех под одну гребенку?…
168 
