26 
— Гаденышем, — застенчиво признался тот.
— Оч-чень хорошо, — пробормотала Настя, развивая невиданную доселе для себя скорость.
Когда они подъехали к Люсиному дому, на улице уже стемнело. Она провела послушного Петрова по лестнице, держа его за сухую горячую руку. Лицо Петрова то и дело озаряла странная мерцающая улыбка.
В ответ на короткий звонок Люся открыла дверь и тут же зашикала:
— Ш-ш! Дети уже спят.
Люся была невысокой, пухленькой, но очень складной. Короткая мальчишеская стрижка придавала ей задиристый вид, а цепкие глаза, казалось, видели каждую вашу мысль, слежавшуюся в черепной коробке.
— К вам можно? — спросила Настя, напряженно улыбаясь. — Знакомьтесь: это Люся Короткова. А это Гаденыш Петров.
— Здравствуйте, Гаденыш, — растерянно сказала Люся, отступая от двери. — Проходите в комнату, гостем будете.
Петров, словно робот, послушно отправился в комнату.
— Третий мужчина за одни сутки? — возмущенным шепотом спросила Люся, изображая на лице бурю и совершенно не думая об ужасных мимических складках, которые могли подорвать ее красоту.
— Это не мужчина, — терпеливо пояснила Настя, — а вместилище информации. Внутри его есть сведения, которые позарез мне необходимы!
— Он что, съел какую-то квитанцию? — тупо спросила Люся.
— Он кое-что слышал!
— А зачем ты привезла его ко мне?
— Ну не к себе же мне везти его ночью! — зашипела Настя. — Совершенно незнакомый мужик. Возможно, он вообще — дитя порока.
— С чего ты взяла? — расширила глаза Люся.
— У него большой влажный рот. И брат у него «голубой». Пойдем на кухню, я тебе все расскажу.
Когда через полчаса они заглянули в комнату, то увидели, что Петров и загипсованный Люсин муж сидят на диване перед включенным телевизором и в унисон похрапывают, доверчиво склонив головы друг к Другу.
— Знаешь, что? — предложила Люся. — Пожалуй, дитя порока я размещу на раскладушке возле твоей постели.
— Я привезла его сюда не для того, чтобы он отсыпался! — возразила Настя. — Наутро у него в голове может произойти короткое замыкание. Надо допросить его прямо сейчас.
— Да мы его не разбудим!
— У тебя есть спиртное?
— Что-то очень дорогое и очень французское.
— Не думаю, что парень утончен до такой степени, — пробормотала Настя. — Хотя… Одет прилично и смекалист до невозможности.
Они налили в широкую бульонную кружку «Хеннесси» и начали осторожно приближаться к объекту, держа ее четырьмя руками.
— Отпусти-ка, — потребовала Настя и, подставив бульонницу Петрову под нос, покачала ее туда-сюда, чтобы пошел аромат.
Истекла целая минута, пока тот, не открывая глаз, сделал глубокий вдох, втянув внутрь трепетные ноздри. Потом последовал медленный выдох, и ноздри хищно распрямились.
— Оживает, — прошептала Люся, завороженно глядя на дитя порока, которое яростно захлопало ресницами.
Сейчас Петров был до странности похож на киношного монстра, которого в соответствии со сценарием невзначай пробудили к жизни глупые люди. Чары пали, когда он, повинуясь осторожным понуканиям, приплелся на кухню и сделал из бульонницы несколько больших жадных глотков. Нездешние глаза его прояснились, тряпочные мускулы внезапно обрели упругость, а в позвоночнике вместо ватных шариков вновь застучали камушки.
— Это вы! — воскликнул Петров, с неподдельным чувством посмотрев на Настю. — Вы не бросили меня!
Люся тут же вопросительно искривила бровь.
— Ничего особенного, — пояснила та. — Просто я ассоциируюсь у него со ста рублями.
— Точно! Вы мне должны, — радостно закивал Петров.
— Я еще не получила от тебя никакой информации, — вкрадчиво ответила Настя, глядя на него, словно на бокал, опасно качающийся на краю стола: только бы не разбился.
— Где мы? — спросил Петров, озираясь по сторонам.
— У моей подруги Люси. — Настя показала на нее подбородком, и Люся, чтобы выказать гостеприимство, изобразила на лице приторную улыбку и собрала много-много складочек вокруг глаз.
— Меня зовут Костя, — застенчиво представился Петров и поправил ладонями височки.
— Сто рублей дожидаются в моей сумочке, — подбодрила его Настя. — Тебе удалось что-нибудь услышать на бульваре?
— Конечно!
— Рассказывай.
— В общем, так. — Петров хлопнул ладонями по столу и задумчиво посмотрел на почти полную бульонницу — Большой человек — начальник того, который поменьше. Он собирается послать его в какое-то место, которое называется Сады Семирамиды.
26 
