Особенно,... 
16 
И сразу после обеда начались уроки. За всю свою жизнь Паолина не встречала такого взыскательного преподавателя. Несколько часов подряд она непрерывно ходила по комнате, входила в открытую дверь, приседала в реверансе перед сэром Харвеем, который сидел в дальнем углу комнаты, затем вежливо прощалась с ним и выходила.
Он снова и снова заставлял Паолину повторять все это, пока у нее не разболелась спина, а глаза наполнились слезами от сознания того, что она все делает неправильно.
– Нет, нет! Перед принцессой следует приседать в реверансе глубже, гораздо глубже. Подбородок выше! Больше изящества, руки не должны быть напряжены.
Вверх, вниз, вниз, вверх. И каждый раз что-то было не так, и его голос приказывал повторять все снова и снова. Но когда она почувствовала, что ее колени не выдержат, если она присядет еще хоть один раз, он разрешил ей сесть и начал рассказывать, как к кому следует обращаться. Затем последовал урок по обращению с веером, которым венецианские женщины могут выразить всю гамму своих чувств.
– Где вы научились всем этим сложностям? – спросила Паолина в перерыве между наставлениями. Уже был вечер, а еще столько нужно было выучить и прорепетировать.
– Я был пажом при дворе короля Георга, – ответил он неохотно. – Мой отец был камергером его величества, поэтому я научился правильно кланяться раньше, чем ходить.
– Не может быть, чтобы там вас научили еще и пользоваться веером, – ехидно заметила Паолина.
– Нет, этой премудрости меня научила одна хорошенькая венецианка, когда я последний раз жил в Венеции.
– И давно это было? – спросила Паолина.
– Давно, – ответил он. – Но мне всегда хотелось вернуться в этот город наслаждений, город, где возможно все, город, где не смолкает смех.
– И где так строго соблюдают этикет, – добавила Паолина.
– Я бы предпочел, чтобы смеялись с вами, а не над нами, – ответил он.
Она сделала недовольную гримаску, и они продолжили. Она еще раз повторила, как нужно обращаться к аббату, к кардиналу, к герцогу, его жене. Вдруг она остановилась.
– Неужели вы всерьез полагаете, что я буду встречаться со всеми этими людьми? – спросила она.
– Скорее всего, – ответил сэр Харвей. – Именно за этим мы и собираемся в Венецию.
Паолина грустно улыбнулась и опустила руки.
– Я подведу вас, я в этом уверена, – сказала она. – Кто-нибудь, повнимательней остальных, обязательно догадается, что я вовсе не ваша сестра, а, скорее всего, самозванка, неизвестно откуда взявшаяся.
Сэр Харвей наклонился и положил руку ей на плечо.
– Вы все великолепно делаете, – сказал он. – Просто вы немного устали, поэтому сейчас мы сделаем перерыв. Идите, примерьте платье. Оно ждет вас в соседней комнате.
– Правда?
Паолина вскочила с кресла, ее глаза светились радостью. Она чувствовала себя очень неловко, прогуливаясь по комнате туда и обратно, изображая знатную даму в испорченном соленой водой мятом платье. Впрочем, даже если бы оно было новым, то все равно ни в какое сравнение не могло идти с великолепием наряда сэра Харвея.
У нее замерло сердце, когда она увидела то, что лежало на кровати. Это было платье из плотного голубого атласа, усыпанного мелкими цветами. Фижмы делали ее талию миниатюрной и выгодно подчеркивали грудь. Платье было украшено тончайшим кружевом, а также маленькими шелковыми бантиками и розочками.
Платье преобразило Паолину. Когда с помощью горничной она полностью оделась и посмотрела в зеркало, то не могла поверить своим глазам.
– Какая красота, синьорина! Какая красота! – повторяла, всплескивая руками, горничная, и Паолина не могла с ней не согласиться. К платью также прилагались туфельки в тон и кружевные банты для ее великолепных волос.
– Bella! Bella![2] – бормотала про себя горничная.
Налюбовавшись, Паолина решила, что пора возвращаться в гостиную. Но как только она взялась за ручку двери, ей вдруг стало страшно. Ведь ей нужно было показать себя в лучшем свете, так, чтобы сэр Харвей остался доволен.
– Его милость найдет вас прекрасной, как никогда, – говорила горничная, разглядывая ее. Собравшись с духом, Паолина открыла дверь и вошла в комнату.
Она ожидала найти сэра Харвея сидящим там, где она его оставила. Она планировала войти так, как он ее учил – с высоко поднятой головой, и присесть перед ним в глубочайшем реверансе, как перед особой королевской крови.
Но когда она вошла, то к своему ужасу обнаружила, что он не один. Он действительно сидел там, где она ожидала его увидеть, но рядом с ним сидел другой, не знакомый ей мужчина. Они пили вино и разговаривали. Паолина подумала было, что он занят, и ей лучше удалиться, но тут он повернулся и увидел ее.
16 
