Особенно,... 
45 
Она слишком хорошо знала Берил, чтобы понять: та задумала нечто особенное, — и ее, конечно, разбирало любопытство.
Свадьба Берил и маркиза должна была стать последним значительным событием сезона, потому что принц-регент уже объявил, что после нее он отправляется в Брайтон.
В церкви Святого Георгия на Ганновер-сквер яблоку негде было упасть. А вскоре на Керзон-стрит и в дом маркиза на Парк-лейн хлынули свадебные подарки.
Их следовало переписать, чтобы позднее должным образом выразить свою благодарность.
— Если кто-то думает, что я собираюсь тратить свой медовый месяц на писание благодарственных писем за эту коллекцию, то он безнадежно ошибается! — объявила Берил.
Они с Торильей распаковали дюжину подарков, доставленных утром.
— Некоторые просто превосходны, — заметила Торилья.
— А на мой взгляд — барахло! — с осуждением бросила кузина. — Ты только погляди на эту гранатовую брошь. Неужели я стану носить гранаты, когда у Галлена есть коллекция рубинов, достойная короля.
— Ее прислала старая дама, знавшая нас детьми; она пишет, что брошь принадлежала ее прабабушке, и она воистину многим пожертвовала, подарив ее тебе.
— Я не хочу, чтобы люди шли ради меня на подобные жертвы, — грубо ответила Берил.
Она встала с пола, на котором сидела, распаковывая подарки.
— Оставь все, пусть слуги уберут, — велела она. — Я устала от подношений.
Торилья уставилась на нее с изумлением. Два последних дня Берил казалась ей раздраженной, пребывающей на грани срыва. Кузина вдруг перестала интересоваться приготовлениями.
Торилья чувствовала, что Берил несчастна.
— Что случилось, моя дорогая? — спросила она.
— Случилось? Что может со мной случиться?!
Торилья подумала, что у нее перед свадьбой расшалились нервы или она подхватила простуду.
— Давай наденем капоры и немного пройдемся, — предложила Берил.
Торилья посмотрела на часы.
— Уже пятый час. Тетя Луиза скоро вернется.
— Тем больше оснований, чтобы выйти, — настаивала Берил. — Меня уже тошнит от разговоров о числе приглашенных; мне надоело прикидывать, что заказать в Карлтон-Хаусе: побольше меренг или слоек с кремом.
Торилья не ответила, и они молча поднялись по лестнице.
Когда они оказались возле спальни Берил, служанка сообщила:
— Привезли ваше венчальное платье, миледи; платье мисс Торильи я уже повесила в гардероб.
— Благодарю вас, — произнесла Торилья.
Берил остановилась у двери и повернулась к Торилье.
— Пойдем, посмотришь на мое платье.
Надеюсь, ты будешь в восторге.
Берил открыла дверь, и Торилья последовала за нею.
Она ожидала, что Берил приготовила нечто оригинальное, однако платье, лежавшее на широкой постели, совершенно не отвечало ее ожиданиям. Оно оказалось розовым.
Самую чуточку розовым, пусть и великолепным в своей роскоши произведением портновского мастерства.
» Где это видано, — удивилась Торилья, — чтобы невеста была в розовом платье?«
Сшитое из тюля, оно, как и платье Торильи, было украшено розами по подолу.
Довольно длинный шлейф также был расшит розами, на которых блестели капельки росы.
Платье чуточку отдавало театральностью, но Торилья не сомневалась, что Берил будет выглядеть в нем невероятно прекрасной.
Трудно было только предсказать, как отнесется маркиз к тому, что невеста его явилась к венцу в платье столь необычного цвета.
— На голове моей будет розовый венок, — сказала Берил. — И, как видишь, розовая, до самой земли, вуаль.
Она резко повернулась к кузине, и, подумав мгновение, Торилья ответила:
— Очаровательное платье, дорогая, ты в нем настоящая красавица, но и в белом ты была бы не менее очаровательна.
Воцарилось молчание. Нарушил его тихий, напряженный голос Берил;
— На этот цвет я не имею права!
Торилья широко раскрыла глаза.
— Берил! — воскликнула она. — Ты имеешь в виду… то есть ты хочешь сказать, Берил… что ты…
— Что я не девственница, — закончила та.
— Так, значит… ты любишь лорда Пьюэлла? Тогда почему…
— Чарлз Ньюэлл не имеет к этому никакого отношения, — призналась Берил, — Человек, которому я отдалась, был моим мужем…
Торилья смотрела на кузину, как на умалишенную. Всхлипнув, Берил опустилась в кресло перед туалетным столиком и прикрыла руками глаза.
— Ох, Торилья… Я давно хотела рассказать тебе… Но какой в этом смысл? Я была настолько несчастна… в таком отчаянии… Впрочем, слова, по-моему, бесполезны.
45 
