22 
Затем она рассказала няне то, что уже сообщила кузине: Патрик получил в наследство от дяди вместе с приличной суммой очень большой дом и поместье в Оксфордшире.
Няня очень обрадовалась, услышав эту новость, в то время как Кэролайн считала, что самое главное не дом и поместье, а то, что они с Патриком обвенчаются.
— Возможно, нам придется подольше пожить за границей, — сказала Кэролайн, — по крайней мере пока мы не будем уверены в том, что папа не сможет аннулировать наш брак.
— Вряд ли он пойдет на такой шаг, который сделал бы их с тетей Софи посмешищем.
— Мама захочет наказать за побег меня и, если сможет, навредить Патрику.
Предположение Кэролайн звучало очень правдиво. Значит, Рокуэйне придется приложить все силы, чтобы хорошо сыграть свою роль, и тогда у Патрика с Кэролайн будет достаточно времени, чтобы уехать туда, где они будут недосягаемы для ее родителей.
Проснувшись на следующее утро, Рокуэйна попробовала сделать себе такую же прическу, как у Кэролайн.
У Рокуэйны это отняло довольно много времени, и она еще сидела у зеркала, когда в комнату вошла няня.
— Я была уверена, что ты уже встала. Ну как все прошло?
— Отлично.
И она рассказала няне, как накануне, пока слуги ужинали, они с Кэролайн спустились через черный ход и вышли во двор, где их ждал Патрик.
У него был новый фаэтон и превосходные лошади, доставшиеся от покойного дяди.
Грум, сопровождавший Патрика, взял из рук Рокуэйны шкатулку с драгоценностями и саквояж с некоторыми лондонскими обновами, которые Кэролайн хотелось показать Патрику.
— Патрик собирается купить тебе новое приданое, — сказала Рокуэйна, — но все твои любимые платья я упаковала заранее и передала ему.
Кэролайн рассмеялась и воскликнула:
— Какие вы оба умные! Я счастлива за тебя, дорогая моя Рокуэйна, что у тебя будет мое приданое, которое обошлось маме намного дороже, чем она рассчитывала!
Кэролайн крепко обняла кузину на прощание.
— Спасибо, милая! — всплакнула она. — Без тебя ничего бы не получилось, и я буду молиться всю ночь, чтобы завтра утром все прошло спокойно.
Фаэтон тронулся, и Рокуэйна смотрела вслед, пока они не исчезли в ночи. Потом она вернулась в замок с чувством тревоги за завтрашний день, но одновременно и радостью от того, что двое близких ей людей нашли свое счастье.
Она легла и постаралась поскорее заснуть.
Утром няня, удостоверившись, что никто не видит, провела ее в спальню Кэролайн. Затем заперла дверь в спальню Рокуэйны и вытащила ключ.
— Пойду скажу ее светлости, что у тебя сильнейшая простуда и что ты не хочешь общаться с леди Кэролайн, чтобы не заразить ее!
— Разумно, — согласилась девушка.
Она улеглась в постель кузины, а няня сказала:
— Через полчасика я принесу тебе чашку чаю. Вряд ли ее светлость появится здесь раньше чем через час, так что постарайся пока отдохнуть.
Легко сказать! Рокуэйну сковывал страх, и единственное, что ей оставалось делать, так это долить Бога и покойных родителей о помощи.
— Вы были так счастливы вместе, — говорила она вслух, — и я хочу быть счастливой; здесь, в замке, я никогда не встречу свою судьбу! Если уж мне не суждено выйти замуж по любви, может быть, мы с маркизом станем друзьями. Между нами уже есть кое-что общее — любовь к лошадям!
Однако это было слабым утешением, и она очень опасалась того, что будет, когда маркиз обнаружит, что его обманули.
Вскоре пришла няня, задернула шторы, оставив жалюзи приоткрытыми, и приготовила свадебное платье.
Так они провели три четверти часа, пока не отворилась дверь и в спальню не вошла герцогиня.
— Как, ты еще не встала?! — резко бросила она. — Пора одеваться. Маркиз будет недоволен, если мы опоздаем, и было бы непростительной ошибкой начинать семейную жизнь со скандала.
Рокуэйна промолчала. Она приложила платок к глазам, и герцогиня рассердилась:
— Что ты ревешь? Хочешь, чтобы на тебя было противно смотреть?
Няня проворно подошла к герцогине.
— Я хочу переговорить с вами наедине. Какое-то мгновение герцогиня колебалась, но затем, оглядываясь на дочь, неохотно пошла к двери.
В коридоре няня сказала:
— Не расстраивайте ее, ваша светлость. Она просто переживает, что покидает дом, но все будет в порядке. Я приведу ее вниз вовремя.
— Но что с ней?
— Замужество — это шаг в неведомое, ваша светлость, а ее милость всегда отличалась чувствительностью.
22 
