.
Очередная сказка о Золушке 
25 
— Происходит что-то ужасное. Профессора Кента я знаю с ранней юности. Мои родители преподавали в Йеле, и профессор был их другом. По сути он являлся членом нашей семьи, и мы были очень близки… Джеймс, ректор сказал, что это самоубийство. Вот только причин для самоубийства не было. Подобный акт для него был равносилен анафеме. И потом, когда я открыла конверт с картами, я нашла в нем записку. Вот — смотрите.
Она передала записку Рутерфорду.
«На случай, если я не вернусь.
Эврика
40 10 4 400 30 9 30 70 100 5 200 30 10 40 1 80 5 100 400
40 10 50 10 200 300 100 8 70 9 1 50 300 10 20 800 10 300
10 200 0051172543672».
— Я рассказываю вам все это, потому что он, как я поняла, вам доверял… Я тоже вам доверяю.
Когда Рутерфорд прочитал записку, первая мысль его была о том, что по крайней мере теперь понятно, почему Кэтрин так вдруг заинтересовалась гематрией. Но взгляд его все время возвращался к первому предложению: «Если я не вернусь».
Рутерфорд нервно сглотнул. Он не находил в себе и тени уверенности, что стоит ввязываться во все это. То, что несколько мгновений назад казалось увлекательным интеллектуальным приключением, внезапно приняло пугающий и зловещий оборот.
«Открытия, приглашение от профессора, таинственные карты, а теперь вот эта зашифрованная записка, из которой явствует, что профессор знал о грозящей ему опасности. Кэтрин нужна помощь — она обратилась ко мне. И возможно, профессор что-то обнаружил: нечто важное для всего человечества. Но тогда все очень, очень скверно».
Остановив пристальный взгляд на записке, прокручивая в уме события сегодняшнего утра, Рутерфорд внезапно догадался, о чем думает Кэтрин. Ни слова не говоря, он выложил на столе рядом с запиской гематрический код и начал расставлять в тексте цифры профессора Кента в обратном порядке.
Как только Джеймс подставил первые цифры в таблицу перевода, оба тут же поняли: интуиция их не подвела. Шифр выдал имя: «Мигель Флорес».
В крайнем возбуждении Кэтрин схватила ручку и перевела оставшиеся цифры в слова:
«Мигель Флорес Лима Перу Министерство памятников древности 0051172543672».
Рутерфорд наблюдал с возрастающим изумлением.
«Господи — все получается! Профессор общается с нами из могилы».
Кэтрин распрямилась и выдохнула. Подняв голову и глядя прямо перед собой, она терялась в догадках.
— Но что это значит? И почему не расшифровывается конец послания? Какая-то тарабарщина…
Рутерфорд заговорил — выражение лица выдавало, как ему страшно:
— Это номер… Телефонный номер в Перу. Думаю, он хотел, чтобы мы позвонили по нему.
17
Оба какое-то время глядели на стоящий на столе телефон, прежде чем Рутерфорд включил динамик и набрал номер. Раздался щелчок — звук соединения через тысячи миль.
— Hola. Buenos di'as.
Кэтрин, немного знавшая испанский, резко подалась вперед.
— Hola! Habla ingles? [14]
— Да, я говорю по-английски… Кто это?
— Доброе утро, сеньор Флорес, говорит доктор Кэтрин Донован, я звоню из Оксфорда, из Англии. Рядом со мной мой коллега Джеймс Рутерфорд. Простите за неожиданный звонок — я хотела бы поговорить с вами о профессоре Кенте.
Последовала долгая пауза, а затем с явным подозрением в голосе на том конце спросили:
— Кто сообщил вам мое имя?
— Э-э… мы нашли его… Мы друзья профессора Кента.
— Что происходит? Кто вы? Где профессор Кент?
Рутерфорд и Кэтрин удивленно переглянулись. Не зная, что предпринять, Кэтрин проговорила:
— Сеньор Флорес, профессор Кент мертв…
Долгая жуткая пауза.
— Сеньор Флорес, пожалуйста, помогите — нам очень надо поговорить с вами о профессоре Кенте. Вы с ним работали над чем-то?
Ответа не последовало.
— Сеньор Флорес, вы здесь?
— Вы сказали, вас зовут Кэтрин?
— Да, верно.
— Бог мой, профессор говорил, что вы когда-нибудь можете позвонить.
Повисла еще одна пауза. Наконец перуанец заговорил — теперь в голосе его явно слышался страх:
— …По телефону нельзя. Это касается слишком опасных вещей. Работу мы еще не завершили…
— Мы можем встретиться?
— Приезжайте в Лиму. Позвоните, когда будете здесь. Пожалуйста, не рассказывайте никому обо мне.
В трубке щелкнуло — на том конце дали отбой. Рутерфорд посмотрел на Кэтрин.
— Весьма странный разговор.
25 
