.
Очередная сказка о Золушке 
198 
Королева сделала знак, и в зал вошли музыканты.
Официальная часть программы завершилась.
* * *
Этайа очнулась от того, что рядом с ее изголовьем кто-то стоял. Фьёль не удивилась. Она ждала этого стройного, хорошо сложенного мужчину в черном колете и коротком плаще.
– Благодарю тебя, Тай! – маг поклонился.– Ты спасла его!
– Не я,– ответила фьёль.
– Не важно! – Вправленный в серебряный обруч камень вспыхнул сиреневым светом.– Я знаю, кто поет гимн, а кто стучит в барабан, Тай!
– Где ты был?
– В горах.
– Трой!
– Да, Хранящая Жизнь?
– Уговори его. Пусть подождет, пока Дар вернется к нему!
– Ты говоришь? Нет! Он – Неуязвимый! Есть у него Дар или его нет! Он пойдет, Тай! Даже боги не заставят его ждать!
– Я прошу за него, Трой! Не дай ему погибнуть!
– Ты говоришь как человек, Тай!
– Многое связано с его жизнью. Для меня она важнее, чем поверженный демон.
– Демон не угрожает твоей стране!
– Да. Магия, даже магия Ушедших, бессильна на земле фьёльнов.
– Но ты не вступилась за Биоркита сама?
– Я могу действовать только из тени, Трой! Тебе ли не знать?
– Тебе ли не знать, фьёль, что и я связан тем же?
– Ты можешь.
– Да. Потому я здесь! – маг улыбнулся, и его хмурое лицо чудесно преобразилось: стало молодым и светлым, как у юноши.– Я пришел, чтобы сделать, Тай! Я оставляю дракона и мальчика. Ты направишь дракона?
– Да, Трой.
– И еще я оставляю вот это! – Маг положил рядом с изголовьем Этайи обернутый в кожу предмет.
– Что это?
– Можешь взглянуть. Пусть Нил отдаст его демону. Вот и все. Ради Жизни, Тай!
– Ради Жизни, Трой!
XIV
- «Не дай мне Бог, чтобы ты исчез
- В объятьях ночи слепой.
- Ты входишь в безмолвный лес,
- Я – вслед за тобой.
- Там, в сумрачном сне лесном,
- Лишь ветер и тьма.
- Там, во тьме, затерялся Дом,
- Дом на склоне холма.
- Не дай мне Бог, чтобы ты исчез,
- Ушел, как поутру сон.
- Ты – есть. И я тоже есть.
- Мир будет спасен!
- Два сердца – и мир спасен:
- Развеется Тьма
- В день, когда мы отыщем Дом,
- Дом на склоне холма.
- Не дай мне Бог, чтобы ты исчез,
- Угас, как в бурю – маяк.
- Вот, кровь моя на холсте!
- Кровь только моя!
- Я оптом плачу за все,
- Чтоб развеялась Тьма
- В день, когда мы отыщем Дом,
- Дом на склоне холма!»
– Что это? – Нил вертел в руках цилиндрик в локоть длиной, выточенный из светло-желтого камня и испещренный загадочной резьбой.
– Не знаю,– ответила Этайа.– Там, внутри, что-то движется.
– Это я и сам чувствую! – Великан положил цилиндрик на стол и потрогал фибулу с голубым бериллом, стягивающую края его пурпурного плаща.
Эрд, дождавшийся своей очереди, взял цилиндрик и принялся его разглядывать. Санти посмотрел на его обезображенное ожогом лицо.
«Теперь он пострашней Нила!» – подумал юноша.
Этайа помогла Эрду, но помощь пришла слишком поздно: рубцы уже сформировались, и сейчас на левую сторону лица и шеи светлорожденного невозможно было смотреть без содрогания.
«Может быть, ему еще можно будет помочь,– подумал Санти.– Надо спросить у Тай. Какие-то жалкие рубцы! Не может быть, чтобы магия фьёльнов…»
– Может быть, это печать? – предположил Эрд.– Можно попробовать сделать оттиск?
– Ни к чему! – сказал Нил.– Что бы это ни было, я возьму его с собой!
«Он должен умереть,– подумал Санти.– Но ведь сейчас он жив!»
– Тебе не нужно спешить! – настойчиво произнесла Этайа.– Подожди – и Дар вернется к тебе! Я уверена!
– Даже если и так,– возразил Нил.– Стала бы ты ждать, если бы Заповедные горы могли обрушиться на Золотой лес?
– Этого не будет! – спокойно ответила Этайа.
– Но завтра и этот дом может кануть в Пылающую Твердь! Разве нет?
– Не думаю.
– Послезавтра. Я лечу послезавтра, будет благоприятный день.
– Я полечу с тобой! – вдруг сказал Санти.
– В этом нет нужды! – Нил быстро обернулся к юноше.– Но я признателен тебе! Понимаю: ты знаешь, на что идешь!
– Я полечу!
– Санти! – умоляюще сказала Ронзангтондамени.– Этайа, сестра, отговори его!
– Я решил! – твердо сказал юноша.– И попробуй не взять меня, Нил Биоркит!
– А верно, сын! – вступил Биорк.– Пусть летит с тобой! Этот парень способен на многое! Ты позволишь, Этайа?
– Он свободен. И сила его пока мала – весы не дрогнут. Но, Санти, ты рожден для другого!
198 
