Особенно,... 
53 
Вагар выпустил ее, и она принялась растирать запястье.
– Поспеши! – угрожающе произнес маленький воин.
– Кто этот человек? – спросила Тэлла, показав на Самита.
– Северянин,– ответила Этайа.– Не тревожься, никто из нас тебя не выдаст!
Тэлла вынула из кармана маленький свиток.
– Вот пропуск на выход из Фаранга. Он составлен на имя Нила Биорена. И я отдам его только Нилу Биорену!
– Отдашь тому, кому я прикажу! – сердито сказал Биорк.
– Тебе он ни к чему! – презрительно отозвалась конгайка.– В нем – описание владельца. Любому видно, что ты не его родственник! – К ее удивлению, все рассмеялись.
– Пусть так, женщина,– согласился вагар.– Комната Нила! – Он показал на тростниковую завесу слева от двери.– Иди и жди его!
Тэлла сердито фыркнула и удалилась за занавес.
– Нужны тебе деньги? – спросила Этайа купца.
– От светлорожденной Этайи мне довольно слова благодарности.– Купец погладил бороду.– Это я уже получил.
– Ты не передумала, девочка? – спросила Этайа.– У тебя ведь ничего нет, кроме жизни. И завтра я уже не смогу позаботиться о тебе!
– Она не будет испытывать нужды! – сказал Самит.– Не беспокойся, светлейшая!
– Благодарю тебя… госпожа! – поклонилась Мара.
Светлорожденная обняла ее:
– Храни тебя Неизъяснимый!
– И тебя… Тай! – сказала Мара совсем тихо.
– Встретимся дома, светлейшая! – поклонился Самит.– Храни себя! И тебя тоже, воин Севера! – Он сжал руку вагара.
– А мне ты ничего не скажешь? – осведомился Хихарра.
– Береги своих гостей, ты, винный бочонок! Доброго ветра!
– Доброго ветра, старый пират!
– Самое время вернуться Нилу,– сказал Биорк, когда они остались втроем.– И хотел бы я знать, где наш гордый Эрд?
* * *
– Повремени немного! – сказал Нил домоправителю, перепрыгнув через убитого парда.– И дай его сюда! – Гигант протянул руку за мечом.
Морон отпрянул, попытался ткнуть Нила острием. Нил поймал конгая за руку, отобрал меч и щелкнул домоправителя по макушке.
– Разве я похож на девушку? – спросил он вкрадчиво.
Домоправитель посерел и попятился от него.
– Я тебя не убью,– сказал Нил.– Но накажу.– Он пинком опрокинул конгая на пол и полоснул клинком.
Домоправитель дико закричал. В ответ в дальней комнате снова завыл пес.
– Лучше перевяжи! – бросил Нил корчащемуся конгаю.– А то и впрямь сдохнешь!
Наклонившись над Эрдом, гигант выдернул из его груди метательный нож. Темная струйка крови потекла из раны.
– Пустячок! – пробормотал Нил.
Он пропел несколько слов, и кровь остановилась. Гигант подобрал меч, протер и сунул в ножны. Затем вскинул светлорожденного на плечо и вышел из комнаты.
Никто из слуг не посмел его задержать, и, провожаемый испуганными взглядами, Нил покинул дом.
Пард конгского сотника лежал мертвым, потому Нил подозвал одного из оседланных зверей стражи. Почуяв запах свежей крови, пард нервно рыкнул, но Нил успокаивающе погладил его по голове и положил светлорожденного поперек седла.
– Пожалуй, нас двоих ты не унесешь! – сказал гигант парду и щелкнул языком.
Два других зверя тотчас подбежали, потерлись мохнатыми мордами о плечи великана. Нил сел на одного из них и бок о бок с животным, на котором лежал Эрд, выехал на темную улицу.
Теплый ночной воздух овеял его лицо. Редкие прохожие со светильниками в руках косились на огромного всадника. Один раз мимо промчался десяток стражников, но гигант вовремя отъехал в тень старого орехового дерева. Южная тьма была хорошим укрытием, но сейчас полная луна катилась по бархатному небу. Нил предпочел бы новолуние. Ему и пардам света было бы довольно, а любому из конгаев – ничего не разглядеть дальше вытянутой руки.
* * *
У входа в гостиницу горели оставшиеся еще с имперских времен открытые светильники в виде трезубцев Потрясателя Тверди. (Гостиница была очень старой.) Шесть коротких оранжевых языков трепетали под порывами соленого ветра. Черные хвостики копоти вились над ними.
– Славная ночь, воин! – сказал Хихарра, встречая Нила у входа в «Добрый приют».
– Клянусь Рогами, кормчий, славы нам сегодня довольно! – отозвался Нил.
С Эрдом на руках он вошел и стал подниматься по лестнице.
– А я тут сторожу! – крикнул ему вдогонку Хихарра.
Ночь была тихой и сладострастной. Но Фаранг, растревоженный днем, не мог принять ночного очарования. Со стороны храма Тура все еще доносились крики. Отсветы пламени, подобные вспышкам зарниц, играли над южной частью порта. Не спали и во Дворце Наместника. Но Дворец был слишком далеко от «Доброго приюта», стоявшего на окраине богатого квартала, в миле от высокого берега обмелевшей Фуа.
53 
