Особенно,... 
15 
– Брось, тебе ли жаловаться! – оборвал ее Саймон. – Не успела ты приехать, как в первый же вечер в Фор-Гейблз пожаловали два чудесных молодых человека, – радуйся.
– Боюсь только, что Рекс не подходит ни под категорию «молодой», ни «чудесный», – опять не утерпела Илейн. – А вот сэр Николас, напротив, очень даже подходит.
И она протянула юноше руку, ослепив пленительной улыбкой и не менее чарующим взором.
Коулби распрощался за руку со всеми по очереди, заикаясь, пробормотал слова благодарности Фенеле, после чего Рекс Рэнсом проводил его до входной двери.
– А теперь пора спать, – заявила Фенела, полагая, что строгость нужна ради блага самой My.
Не стоит ребенку засиживаться допоздна… однако как тут уйдешь? Кажется, Саймон не шутил, когда протестующе завопил:
– Глупости! Не так уж часто я приезжаю. Можно разок нарушить все правила и режим!
– Ладно, если только утром ты обещаешь успокоить Нэнни, – согласилась Фенела, – и не раздражаться, когда твой завтрак будет готов не раньше полудня.
– Я сам о себе позабочусь, – пообещал Саймон, сделав вид, что обиделся на грубоватый смех присутствующих.
– Ага, только дом не спали! – веселилась My. – Помнишь, как ты оставил всю ночь кипятиться свои кисти, и как рассердилась Нэнни, обнаружив, что ты воспользовался ее кастрюлькой для молока?
В комнату вернулся Рэкс Рэнсом и сел у огня.
– Весьма достойный молодой человек, – заметил он. – Он сделал все, что было в его силах, чтобы помочь мне, и даже больше, чем я просил.
– А я бы так хотела побывать в Уэтерби-Корт! – неожиданно заявила My. – Наверно, это удивительный дом, ужасно старинный!
– Разве вы никогда там не были? – удивился Рэнсом.
– Вряд ли нас когда-нибудь пригласят, – тоскливо ответила девочка.
– Но почему же? – опрометчиво вырвалось у Рэкса.
Помявшись с минуту, My сказала-таки правду.
– Неужели не понятно? Здесь с нами никто не знается. Вот почему мои одноклассницы скорее умрут, чем пригласят меня в гости. Меня бы и из школы давно выгнали, да уж недолго учиться осталось. И, поверьте, для всех будет настоящий праздник, когда они наконец со мной распрощаются.
My говорила с неожиданной горечью, от которой щемило сердце. Повисло тяжелое молчание, потом Саймон, встав с софы и замерев перед огнем, сказал:
– Милое мое дитя, если ты собираешься огорчаться из-за любого слова, сказанного каждым придурком, то будешь крайне несчастна всю свою жизнь. Тебе выпала честь – да-да, именно честь! – родиться в образованной, интеллигентной семье! Чего же тебе еще?
– Много чего! – с жаром откликнулась My.
Тут Фенела подалась вперед и успокаивающе накрыла ладонью ручку My, стараясь остановить слова, готовые сорваться с губ сестры.
– Бесполезно, My, – сказала девушка. – Папа все равно нам ничем не поможет, ты только взбесишь его еще больше.
– Что ты мелешь чепуху! – сказал Саймон. – С чего это мне вдруг беситься, а? Пусть ребенок говорит что вздумается!
Он был в самом лучшем расположении духа, но Фенела хорошо знала, как мало требуется, чтобы вывести его из себя и превратить спокойное добродушие в бешеную ярость. Фенела сплела свои пальцы с пальчиками My и многозначительно сжала их.
– Все нормально, Саймон, – сказала она. – Не обращай внимания, просто жизнь здесь у нас скучная и порой приедается. Лучше пойди скорее закончи свою новую картину. Может быть, тогда мы с My сможем прокатиться в Лондон.
Лежа в темноте, Фенела думала об Илейн. Несомненно, та была влюблена в Саймона, однако, поскольку ситуация такая случалась не впервые, девушка надеялась, что Саймон не испытывает к своей подруге подлинного интереса.
Тем не менее за вечер случилось кое-что, заставившее Фенелу не на шутку задуматься.
Когда Илейн разгуливала по мастерской, один из браслетов с ее запястья свалился на пол. Она подняла его с возгласом досады.
– Опять эта застежка, Саймон! – раздраженно сказала Илейн. – Я же говорила тебе, что она слабая, а ты не захотел дожидаться, пока заменят!
Браслет был изумительный, Фенела заметила бриллианты и пару-другую маленьких, но отличных изумрудов, оправленных в платину. Некоторое время Фенела просто не находила себе места от гнева и забилась в дальний угол комнаты, чтобы унять свои чувства.
Так вот почему в последнее время Саймон прекратил посылать им деньги! Вот почему они были вынуждены унижаться все больше и больше, выпрашивая кредиты в окрестных лавчонках… вот почему Нэнни сидит без жалованья и всем им приходится обходиться без приличной новой одежды, даже обувь купить они себе позволить не могут, даже чулки – а ведь это уж для них с My просто вещи первой необходимости!
15 
