43 
Бессонов повернулся и увидел, как его «имущество» помещают в пластиковый мешок, а мешок, в свою очередь, прячут в сейф.
– Пошли, – отставной боксер слегка подтолкнул Бессонова к двери.
Двое его коллег тут же стиснули гостя с боков. Женя Бессонов никогда не отличался миниатюрностью, но рядом с этими громилами выглядел совсем не крупным.
Стальная дверь, коридор, автоматчик в бронике третьего класса, еще одна дверь…
– Кирилл, выйди.
Это сказал человек, комплекцией значительно уступавший и Кириллу, и громилам, и даже, существенно, Евгению Бессонову.
Человека звали Грязный, и был он вором в законе. Не таким, как господин Хлебалов, а настоящим. Бессонову он сразу не понравился, но к делу это отношения не имело.
– Клим за тебя слово сказал, – лениво произнес Грязный. – Говори, чего надо?
– Оружие, – сказал Бессонов.
– Ну?
– Гранатомет, пулемет тяжелый, лучше «Утес», я с ним уже работал, два акваланга заряженных, дюжину светошумовых гранат… Остальное так, мелочь.
– А «крокодил» не нужен? Или «сушка»? – ехидно спросил Грязный.
– А есть? – заинтересовался Бессонов.
– Нет, – буркнул Грязный. – Шутка. С кем воевать будешь?
– С Хлебаловскими.
– А-а-а… Никитский паханок. Почему здесь? Из наших кто замешан?
– Сурьин. Вы с ним как?
– Насрать и растереть. Тяжелый пулемет, говоришь? А из легкого ничего не требуется?
– Легкое у нас у самих есть. Ну что, поможешь?
– Когда надо?
– Сейчас!
– Резкий, – Грязный покачал плешивой головой.
– Время поджимает.
– Платить будешь как?
– Налом. Или переведу, куда скажешь. Могу предоплатой.
– Не надо. За тебя Клим поручился. Может, отработаешь? Есть у меня одно дельце. Для гастролера.
– Лучше деньгами, – заметил Бессонов.
– Лучше так лучше. Короче: всего не обещаю, раз дело спешное. Но пошарим по сусекам, что-нибудь наскребем. Звони завтра. В десять. Бывай.
Бессонов повернулся, собираясь выйти…
– Э-э-э… Еще… Будут проблемы – мной не козыряй, усек?
– Усек, – сказал Бессонов.
– Теперь иди. Климу – наши наилучшие!
– Так, – сказал Алексей. – А что это мы тут делаем?
Двое мужиков, на одном из которых красовалась черная форма гостиничного «секьюрити», уставились на него.
Ответ, собственно, был излишним. Набитая сумка на столе, из которой выглядывал уголок шелеховского ноутбука, говорила сама за себя.
Рука «секьюрити» тут же нырнула под мышку.
– Падай, – шепнул за спиной Алеши Салават.
Шелехов послушно упал, татарин перемахнул через него – «секьюрити» уронил вниз челюсть от такой прыти, – вставил ногой в живот «секьюрити», и тот, потеряв по дороге пистолет, черным пингвином воспарил над столом, влепился в своего приятеля, и оба повалились на широкую гостиничную кровать. Когда приятель выбрался из-под «секьюрити» (последний признаков жизни не подавал), похожая на доску ладонь огрела его по лбу, а еще через секунду в пах гостиничного вора уткнулся ствол «макара».
– Крездец тебе! – с широкой улыбкой сообщил Салават.
Вор от страха побелел и покрылся крапинами пота.
– Н-не н-надо… – проблеял он.
Свободной рукой Салават схватил его за волосы, вздернул и треснул лбом в нос. Раздался хруст. Салават швырнул бедолагу на пол и буцнул в живот. Неудачливый вор обмяк. Салават проворно обыскал его, обнаружил набор отмычек и некоторое количество мятых денежных бумажек.
Алеша, поднявшись с ковра, наблюдал за действиями своего телохранителя. Наблюдал, не вмешиваясь. По всему видно: татарин знал, что делать.
Спустя несколько минут оба незваных гостя уже были накрепко прикручены к стульям. Еще через пять минут оба начали подавать признаки жизни.
«Секьюрити», очухавшись, зашелся кашлем, потом кое-как отдышался и сообщил агрессивно:
– Я – сотрудник службы безопасности отеля!
– Ай молодец! – похвалил Салават. – Отель тебя похоронит. Бесплатно, да?
И влепил сотруднику по уху так, что тот опрокинулся вместе со стулом.
Его приятель – рожа и рубашка в крови из разбитого носа – загнусил испуганно:
– Ну чё, чё те надо? Ну поймал, ну крутой! Поучил немного и отпусти, зачем, мать твою, калечить!
Салават прищурил свои и без того маленькие глазки.
– Ты маму мою не трогай, – сказал он, взяв вора двумя пальцами за кадык.
Вор побелел от ужаса.
– Я тебя калечить не буду, я тебя убивать буду, – негромко пообещал Салават. – Медленно. А ты быстро говори: зачем пришел? До двух считаю: один…
43 
