Особенно,... 
14 
Так недолго будет ей, Маше, потерять все свои начальственные позиции. Но, с другой стороны, ей так хотелось любви — быть любимой, самой любить… Но к чему приведет эта любовь? Ведь Владик Дорн, так же как ее отец в свое время, так же, как Барашков, как многие другие, был женат и в этом плане совершенно для нее бесперспективен. И Мышка чувствовала себя по отношению к Владику Дорну кем-то вроде заложницы.
— Ты что, сумасшедшая? — уговаривал ее Владик Дорн, обнимая. — Жизни не знаешь? Романы между людьми, имеющими семью, вполне нормальная и обыденная вещь. Они приносят людям стимул жить. Брак — такая рутина, но нельзя же каждый раз разводиться! А красивый роман — удовольствие для обоих!
— Конечно, — отвечала ему Мышка. — Так говорят, как правило, те, кто, заводя романы на стороне, уверены в своих половинках. Открой любой иллюстрированный журнал, почитай. Каждая захудалая знаменитость расскажет тебе, что от своей жены ему нужна только верность. Когда же этих мужчин спрашивают, бывают ли у них соблазны, они только вздыхают, закатывают глаза и отвечают, что при море поклонниц от соблазнов удержаться трудно.
— Не надо читать плохие журналы! — уговаривал ее Дорн и норовил повалить на дорогой светло-коричневый кожаный диван. Но Мышка пугалась, отпихивала его ногой и одергивала юбку.
— Отстань, Владик! Иди к больным! — говорила она.
— Ты меня доведешь до того, что я тебя как-нибудь изнасилую! — скорчив страшную рожу, угрожал ей Дорн, и она не могла понять, шутит он или говорит серьезно. Однако при этих угрозах ее маленькое сердце почему-то наполнялось непонятной гордостью и начинало колотиться как бешеное. Вот и сейчас, составляя отчет, . Мышка с замиранием сердца ждала, пока Владик закончит очередное исследование и придет к ней в кабинет. Но она прождала напрасно. У Дорна обнаружились другие дела.
Он пребывал в комнате, которую делил с Барашковым. Когда-то она была общей ординаторской, здесь стояли в определенном порядке пять порядочно обшарпанных столов с такими же стульями, древний двустворчатый шкаф с зеркалом на внутренней поверхности дверки, а в центре — продавленный старый диван, обтянутый облезшим по углам синим дерматином. Обитали тогда в ординаторской пять докторов, и Аркадий вечно иронизировал, а иногда и раздраженно орал, что век этой обстановки закончился еще перед войной 1812 года. Теперь комната неузнаваемо изменилась. Стены были покрашены модной краской какого-то нейтрально-серого тона, окна закрывали современные жалюзи, вместо обшарпанных деревяшек в ней красовалась теперь удобная офисная мебель из пластика, кожи и металла, а ящики столов, что особенно умиляло Владика, были способны на вращающихся колесиках откатываться в разных направлениях и выстраиваться в замысловатые тумбы. Но странное дело, Аркадий Петрович, мечтавший о таких функциональных столах и стульях чуть не всю свою сознательную жизнь, почему-то чувствовал себя в новой комнате неудобно. А когда приходил зачем-нибудь в прежние больничные отделения и там прочно усаживался на старые стулья и диваны, то с удовольствием всем телом чувствовал под собой свое, родное! Владик же, в противовес ему, ощущал себя в этой комнате как рыба в воде. Вот и сейчас он, насвистывая, отыскивал, сидя на своем любимом вертящемся стуле, среди программ ту, которая ему была в данный момент нужна. Но свист его был отчего-то невеселый.
В просторном коридоре две медсестры за столом раскладывали лекарства. Одна из них, Галочка, была черненькая, смуглая и худощавая. Вторая — Рая, шатенка, кровь с молоком. Всем своим видом Рая будто говорила больным — вот полечитесь у нас сколько нужно и тоже будете такими же веселыми и здоровыми! Рыжеватые волосы ее весело кудрявились под светло-розовой накрахмаленной шапочкой, голубые глазки хитренько блестели, а сияющие щечки были будто намазаны яркой малиновой краской, словно у клоуна на веселом представлении. У Маши при взгляде на нее всегда возникала ассоциация с медным, начищенным до блеска тазиком, в котором ее бабушка еще с незапамятных времен варила летом варенье. Впрочем, претензий по работе у Маши к девушкам не было. Обе были расторопны, сообразительны и достаточно вежливы.
— Когда пойдешь к нему? — спросила одна из сестер, Галочка, со значением глядя на ту, что была помоложе.
— Сейчас, — ответила Рая.
— Тогда давай! Он в ординаторской один. — Галя взяла у Раи из рук коробку с лекарствами и легонько подтолкнула подругу вперед. Та одернула на себе розовую медицинскую пижаму и вошла в ординаторскую с таким видом, будто собралась там сдавать экзамен.
14 
