Особенно,... 
208 
— Твои соседи! — кивком показал Валерий Николаевич на соседний вход. — Сейчас на работе, завтра познакомишься. Парень отличный — сосудистый хирург. Я тебе говорил, он москвич из Красногорска. Жена тоже врач, двое детей. — И главный врач, вытащив метелку и раскидав снег на крыльце, чтобы можно было отворить дверь, повернул ключ в замке.
И как только Ашот вошел в квартиру и увидел янтарно-желтый деревянный пол и широкую лестницу с блестящими перилами, ведущую на второй этаж, и почувствовал запах стружки, еловых шишек, свежей краски и клея, непередаваемо приятный запах нового дома, он подумал, что готов работать здесь бесплатно. Так ему захотелось в этом доме жить. И сейчас, утром, когда он подошел к окну и увидел весь этот насыщенный воздухом простор, верхушки сосен и след реактивного самолета высоко в небе, ему захотелось кричать от счастья или петь, и он от души, громко, на весь дом, затянул старинную армянскую песню, которую слышал давно, еще в детстве. И тягучие, будто мед, прелестные звуки восточной мелодии гулким эхом разливались по обоим этажам.
«Кажется, я распугаю всех соседей!» — вдруг спохватился он и, засмеявшись, стал распаковывать свою сумку, чтобы идти бриться и умываться.
Больница на комбинате была обычная, типовая, построенная еще в семидесятых годах, но какой отгрохали по соседству кардиологический корпус! Это была мечта, воплощенная в жизнь.
Прекрасное четырехэтажное здание с просторными холлами и коридорами, палатами на двоих, шикарными операционными и комнатами функциональной диагностики. Бассейн, тренажерный зал, сауна и даже медицинская библиотека — это была не только больница. Это был очаг медицинской культуры. Когда Ашот это увидел, он лишился дара речи.
— А как же говорят, что на местах маленькие больницы дышат на ладан… — начал он.
— Не волнуйся, тебе это вредно, — успокоил его главный врач. — Съездим с тобой в район, там посмотришь. Конечно, дышат на ладан. Конечно, загибаются, конечно, врачи там получают нищенскую зарплату. И это тема отдельного разговора. А наш Кардиологический центр не только дышит, а процветает, потому что деньги получает из других источников. Но лечим мы людей со всей области. Да еще и из соседних иногда принимаем. За деньги. Я тебе потом об этом расскажу. Ты посмотри вот аппаратуру, нравится?
— Не может не нравиться, — развел руками Ашот.
— Ну, лучше, чем в твоей Америке?
Ашот только засмеялся. Но про себя он не мог не отметить, поскольку мыслил уже по-другому, что самораздвижных дверей, хотя бы в операционных блоках, у нас все-таки нет. И наверное, не из-за денег. Просто мы еще никак не можем догнать, что с помощью фотоэлемента двери открывать удобнее, чем пинать их ногами, вывозя каталки с больными.
Он про себя решил, что, когда здесь закрепится, вопрос о дверях поставит на обсуждение.
На кухне было прохладно. «Надо заклеить окна, — подумал Ашот, но, посмотрев внимательнее, увидел, что это стеклопакеты. — Значит, просто надо что-нибудь приготовить! — решил он и собрался выйти на улицу. — Узнать бы, где магазин? Соседей беспокоить неудобно…»
Больничная «газелька» с щенячьим визгом лихо подкатила к его крыльцу. Из нее выпрыгнули шофер и главный врач. Оба были в одинаковых толстых свитерах, куртках и огромных меховых шапках из какого-то красивого рыжего меха. Ашот мельком заметил, что все жители обоих полов ходили здесь в больших меховых шапках.
«Ух ты! На градуснике-то минус двадцать восемь!» — взглянул Ашот. Тем временем из задних дверей «Газели» извлекались больничная белая функциональная кровать еще в фабричной упаковке, такой же стол, четыре стула и два белых шкафчика — один будто для хранения медикаментов, другой платяной. Ашот выскочил на улицу.
— Давай-давай, заноси! — скомандовал ему командирским голосом главный врач. — Меблируем тебя!
И Ашот быстро и радостно включился в работу. Тут выскочил и сосед в таких же шапке и свитере, как остальные. За ним показалась жена — хорошенькая, невысокая, черноволосая, с застенчивой и милой улыбкой.
— Я всего лишь педиатр, — сказала она Ашоту, — не то что вы с мужем — героические личности! — И быстро исчезла на своей половине.
В пять минут вещи были занесены, расставлены, распакованы. Последним из машины был извлечен шикарный полосатый матрас.
— Пользуйся, дорогой! Пока больничной мебелью, потом свою прикупишь! — сказал Валерий Николаевич.
208 
