Особенно,... 
20 
Эмери обхватила себя за плечи руками, вновь устремив взгляд на снующих в розоватом предзакатном небе стрижей…
Она подъехала к принадлежавшему Джоан особняку чуть позже назначенного времени, поэтому у нее возникли некоторые трудности с парковкой. Все свободное пространство вдоль окружавшей дом ажурной кованой ограды было запружено автомобилями — дорогими, очень дорогими и сногсшибательными, изготовленными по специальному заказу.
Конечно, Эмери тоже прибыла не на драндулете. Она сидела за баранкой белоснежного открытого «ягуара», такого элегантного, что многие пешеходы останавливались и провожали его взглядом.
В конце концов ей удалось приткнуть своего красавца между старой липой и элегантной чугунной урной. Свору репортерской братии она заметила еще на подъезде к особняку. Журналисты, папарацци и телеоператоры толпились у ворот, пытаясь разглядеть сквозь решетку, что делается во дворе и на крыльце дома. Однако прибытие «ягуара» не осталось ими незамеченным. Толкаясь и обгоняя друг друга, они бросились в направлении очередной жертвы.
Впрочем, Эмери вовсе не чувствовала себя таковой. Спокойно покинув автомобиль, она захлопнула дверцу и двинулась к воротам походкой вышколенной топ-модели — легко, свободно, покачивая стройными бедрами. Дело происходило прошлым летом, поэтому на ней были короткая шелковая юбка и не доходящий до талии, оставляющий пупок открытым топ с накинутой поверх него невесомой сетчатой кофточкой, по краям и на рукавах отороченной длинными, колышущимися при малейшем движении перышками. Все предметы туалета, включая босоножки на высоких тонких металлических каблуках, а также прелестную сумочку из натуральной кожи, были белыми.
— Диззи Эмери… Диззи Эмери… — зашелестело в надвигавшейся репортерской толпе.
При звуках собственного псевдонима губы Эмери сами собой изогнулись в довольной улыбке: ее узнали!
Вообще-то могло показаться странным, что, пребывая в таком диком напряжении, она способна улыбаться, но на самом деле в этом не было ничего странного: ею владел кураж. Вероятно, если бы не это, Эмери никогда не решилась бы явиться на прием и осуществить свой безумный план.
Ох, лучше бы вместо душевного подъема она испытывала неуверенность! По крайней мере, ее бизнес, деньги и сама жизнь остались бы неизменными.
Правда, тогда не было бы и единственной сказочной ночи с Лексом. Вопрос, стоит ли она целого состояния?
Временами Эмери готова была дать утвердительный ответ.
Репортеры приблизились и взяли ее в кольцо. Однако она продолжала уверенно шагать дальше, так что тем, кто находился впереди нее, приходилось пятиться. Засверкали фотовспышки, посыпались вопросы. В основном они касались приема, на который Эмери приехала.
Отвечала она односложно, потом обронила, усмехнувшись с мрачной загадочностью:
— Будьте начеку. Сегодня вас ожидает сенсация.
— Какого рода, Эмери? — тут же зазвучало со всех сторон. — Говорите уж, раз начали!
— Узнаете в свое время… Но это будет как взрыв бомбы.
— Эмери, вы просто душка! — радостно крикнул кто-то. — Спасибо, что предупредили.
Она же внезапно остановилась, словно пораженная какой-то мыслью. Ей действительно пришло в голову, что обещанной журналистам сенсации может не получиться, ведь их не пустят дальше ворот, потому что сегодняшнее торжество носит сугубо частный характер.
Прикусив губу, Эмери несколько мгновений лихорадочно искала возможность провести на праздник какого-нибудь репортера, желательно с камерой. Наконец ее озарила идея, которая показалась вполне приемлемой.
Пошарив взглядом по окружавшей ее толпе, Эмери выхватила одно знакомое лицо.
— Пирс! — позвала она. — Можно вас на пару слов?
Тот, к кому было направлено обращение, просиял.
— Разумеется, мисс Прескотт! — Он двинулся вперед, раздвигая репортеров. — Простите, коллеги…
Пирс Баркли представлял один глянцевый журнал, где часто печатались отчеты о деятельности базирующегося в Огасте дома моды «Диззи Эмери». Редакция неизменно посылала его на устраиваемые Эмери показы моделей одежды, и та всегда давала ему эксклюзивное интервью. Одним словом, они были хорошо знакомы.
Провожаемый завистливыми взглядами коллег, Пирс приблизился к Эмери, которая, отведя его в сторонку, начала ему с жаром что-то говорить. Затем, к всеобщему удивлению, оба направились обратно, к белоснежному «ягуару». Эмери села за баранку, Пирс занял соседнее пассажирское сиденье, и они быстро куда-то укатили. Прочим же осталось лишь гадать, что все это значит.
20 
