99 
Совсем не то было в диком соседнем поселке, а здесь был самый настоящий рай.
В тот день вода в море была еще очень холодной для Наташи, и она не купалась, а просто лежала прямо на гальке на животе, подставляя спину веселому раннему солнцу. Серов сидел рядом с ней.
— Ты ведь знаешь, что тебе нельзя загорать, — сказал он наконец после продолжительного молчания. — Ты делаешь назло?
— С чего ты взял, что мне нельзя загорать? — Наташа лениво откинула любовный роман, которым прикрывала голову. — Я намазалась очень хорошим кремом. Да и что со мной будет за пятнадцать минут, что я здесь полежу? А больше я и не буду, а то вся облезу… Не будь занудой. — И она в блаженстве затихла. Просто лежала, не в силах сосредоточиться на довольно убогом, кстати, сюжете. А он сидел рядом с ней, перебирал гальку, лениво швырял отдельные плоские экземпляры в воду и думал, что не надо им было ехать сюда в этом году. Почти накануне поездки Наташа опять сильно болела, и его стали серьезно беспокоить эти подъемы температуры, случающиеся все чаще и неизвестно с чего. Хотя, конечно, положа руку на сердце, он предполагал, что послужило причиной очередной такой вспышки.
Странный перелом в их отношениях произошел, когда после того инцидента с подругой, чьи следы она застукала, вернувшись из Праги, ей пришлось улететь в Соединенные Штаты почти на две недели. Вопрос о поездке был решен уже давно, Наташу приглашали туда прочитать лекции в трех университетах, но она до последнего сомневалась, ехать или не ехать. Сопровождать ее в поездке должен был Ни рыба ни мясо, его тоже пригласили читать лекции по смежной с Наташиной теме, и она даже договорилась с ним, что он может прочитать часть лекций и за нее.
— Деньги за лекции я получу небольшие, — поясняла она свое решение Серову, — а устану ужасно! Перелет, переезды из города в город, с одного побережья на другое, само чтение на чужом языке, ответы на вопросы… очень сложно, — говорила она. — Кроме того, у меня совершенно не остается времени на проведение новых исследований. Моих больных ведет молоденький мальчик, и хоть он регулярно показывает мне результаты, все-таки мне хочется самой покопаться с этими больными!
— Нет, отказываясь, ты поступаешь недальновидно! — возражал ей Серов. — Тебя больше не будут никуда приглашать, и с таким трудом завоеванное в науке имя придется отвоевывать снова!
Он до сих пор считал, что сказал правильно. Наташа же расценила его слова по-другому.
— Тебе что, невтерпеж меня сплавить из дома? — поинтересовалась она.
Больше она ничего не добавила, но поскольку и это ее замечание было ужасно несправедливо, потому что он заботился в данном случае о ее имидже, у него перехватило дыхание от обиды. Он ничего не ответил ей, а она как-то криво улыбнулась ему в спину и на следующий день объявила:
— Решено, уезжаю!
На день ее отъезда у него была назначена операция, но он решил перенести ее, чтобы проводить жену.
— Не бойся, не вернусь из аэропорта, — насмешливо протянула она, после того как он объявил ей о своем решении. — Улечу вовремя, в срок, вместе с Ни рыбой ни мясом. Не помешаю…
И он опять не нашелся, как ей возразить, что ответить, и промолчал. В аэропорт он не поехал, счел неудобным. А после ее возвращения вообще началось нечто странное. Казалось, она изо всех сил хотела ему что-что доказать.
Она перестала делать гимнастику, каждый день покупала и ела пирожные и на ужин стала жарить картошку с луком. Через месяц ни одно старое платье не могло налезть на нее. Она чуть не ежедневно устраивала скандалы. Поводом были его неосторожные траты, довольно редкие выпивки на работе, беспорядок в квартире и девочки. Однажды она даже назвала его «кобель проклятый», в гостях у друга Валерки рассказала неприличный анекдот, чем Валерку, да и самого Серова, несказанно поразила, а однажды вечером он застал ее у телевизора за просмотром очередного мексиканского сериала. Он сел рядом с ней.
— Наташа, что с тобой происходит?
— Что такое?
— Сейчас рядом со мной не ты.
— Вот как? — Она повернулась к нему. В голосе ее послышались прежние ироничные нотки. — Неужели я тебе больше нискоко не нравлюсь? — Она нарочно акцентировала изуверски искалеченное слово «нисколько». — Разве не такую женщину ты искал? По крайней мере изменял ты мне именно с такими. Я подумала, отчего бы и мне не попробовать быть такой, какие тебе нравятся?
— Я с тобой тогда разведусь.
99 
