Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
74 
– Цуцик, да не убивайся ты так, я тебе новую обезьяну куплю! – развёл руками обескураженный такими эмоциями Сазон.
– Новую?! – заорал вдруг Мальцев, никогда раньше не способный на повышенный тон. – Новую?! – с кулаками бросился он на деда, заливаясь ручьями слёз. – Это бабу можно купить новую, а обезьяну… – Он оставил затею поколотить Сазона, сел на землю и обхватил голову руками.
– Время, время уходит! – взмолился Бизон. – Тут люди могут погибнуть, при чём тут какая-то парши…
Я ткнула Бизю кулаком в бок, и он замолчал. Сазон помог Елизару подняться и повёл его к машине, обняв за плечи и приговаривая:
– Вернётся твоя мартышка, цуцик! Сам подумай, кому такая головная боль нужна? Как только от наркоза очухается, прибежит, как миленькая. Баловство это чьё-то, небось, деревенские спёрли, как экзотический объект! Наиграются и отпустят! А животные они хозяев искать умеют, даже если те находятся за тысячи километров! Поехали, тут такие новые обстоятельства нарисовались…
Дед обнял друга, и укачивал его, и забалтывал, пока тот не высморкался наконец в свой шейный платок и не заявил, что вполне способен вести машину.
В автобусе Троцкий, держа на отлёте руки в перчатках, поджидал Глеба.
– Нет там ничего, – с отрешённым лицом сообщил он.
– Ты хорошо смотрел?
– Глеб Сергеич, я ему помогал, – поддержал директора Герман. – Мы вместе… того… Заодно я и контейнер почистил. Всё чисто, в смысле, ничего лишнего!
– Та-а-ак, – протянул Глеб и на скулах у него дёрнулись желваки. – Идём по трассе сто двадцать, поэтому прошу всех быть аккуратнее, без надобности по салону не шастать, иначе в случае торможения будут травмы. Едем! – крикнул он деду.
– В путь! – ответил Сазон и, газанув, с рёвом совался с места. Мальцев тронулся интеллигентнее, несмотря на неуёмную мощь своей спортивной машины.
Мы выстроились в колонну и вылетели на трассу слаженным трио, где каждый участник чувствует дыхание, ритм и мысли другого.
За окнами как в калейдоскопе мелькали названия придорожных сёл – Образцовка, Березовка, Быстрянка, Суртайка. Слева проносились скальные включения, справа шумела Катунь. С каждым километром мы приближались к конечной точке безумной гонки. За спиной остались Долина Свободы и Майма. И даже Катунь осталась позади, потому что в Усть-Семе мы пересекли её по мосту.
В разбитый лобовик бил встречный ветер. Он трепал волосы, хлестал по щекам, сшибал с носа очки.
Сначала мне это казалось забавным, но через пятнадцать минут я поняла, что скоро сойду с ума. Чтобы как-то отвлечься, я взяла карандаш и попыталась записать свои мысли в тетрадь.
Итак, вся наша поездка была грубой, плохо спланированной подставой. Настолько грубой и настолько плохо спланированной, что цепочку событий, происходивших с нами во время пути, невозможно было увязать никакой логикой.
Почему во всех интернатах, куда мы заезжали, происходили убийства? Нас хотели спровоцировать на отказ от намеченных планов и заставить ехать без остановок? Что ж, получается, они своего добились. Что было бы, если бы мы не пошли на поводу у страхов и продолжили заезжать в детдома со своей программой и спонсорскими подарками?!.
Впрочем, мог быть другой вариант событий: кто-то решил, что убийства в интернатах свяжут с нашим приездом и… наше путешествие просто накроется, потому что нас начнут подозревать, проверять и допрашивать. Может быть, даже заставят вернуться в Сибирск с подпиской о невыезде. Но этот план с треском провалился из-за того, что в это время из психушки сбежал опасный преступник, который славился тем, что безжалостно душил свои жертвы. Правда, как потом выяснилось, на момент преступлений псих уже был задержан и нас чудом отпустили только из-за плохой информированности местных ментов, но …
В любом случае, результатом этих «манипуляций» стало то, что наша команда приняла единогласное решение добраться до границы, наплевав на помощь сельским детдомам и свою любовно подготовленную для сирот развлекательную программу. Напрашивался всё тот же вопрос: а что было бы, если бы мы не испугались и продолжили заезжать в интернаты?
Да ничего! Потому что третий снаряд в одну воронку ни один дурак не запустит. Слишком велик риск быть пойманным. Нужно будет сказать об этом Бизону, хотя… какая теперь разница. Мы всё равно не сможем ничего переиграть, ведь у нас только восемь часов, чтобы добрать до Ташанты, и это не так уж и много, учитывая трудный Семинский перевал в Алтайских горах, который не всем машинам удаётся преодолеть…
74 
