Особенно,... 
51 
До вокзала я долетел за тридцать минут. Вокзал находился почти в центре, и проспект, который вел к нему, недавно отремонтировали. Я гнал под сто двадцать — предельная скорость, на которую способна моя «селедка» — рискуя нарваться на гайцов. Был гололед — обычное для Сибири явление, и встречные машины, завидев меня, заметно сбавляли скорость и пугливо прижимались к обочине.
«Аудюху» я припарковал максимально близко к зданию, потратив десять минут на ожидание, пока огромный джипяра не освободит облюбованное мною место.
Вокзал жил своей жизнью: толпы у касс и большого справочного табло, гулкий голос диспетчера, приглашающий на посадку. Я огляделся, принюхался — особый тут запах, запах отъезда, перемен и… опасности. Я решил, что, наверное, не прочь сгонять на недельку в Марбелью и посмотреть, что за дом мне там принадлежит; я решил, что, наверное, даже не прочь сгонять туда с Элкой, пусть и она посмотрит…
В камеру хранения путь лежал через зал игровых автоматов. Двое крепких парней, увлеченных игрой, при моем появлении переглянулись. Я не стал их радовать своим маршрутом, и, отыскав в кармане горсть мелочи, тоже уселся за автомат. Парни расслабились и переключили внимание на яркие экраны, где светились не очень понятные мне комбинации. Я просидел меньше минуты и, убедившись, что никому не интересен, метнулся туда, куда шел.
Мне повезло: никто не прятал и не забирал свои чемоданы. Длинные ряды безликих ячеек навевали мысли о самоубийстве. Какой кретин придумал эту систему? Я почувствовал себя принцем-придурком, вынужденным среди тучи одинаковых голубиц опознать свою красавицу-принцессу. Я пошел между рядами, отыскивая нужный мне номер. Трехсотый, триста первый, и вдруг — шестьсот второй. Я развернулся и пошел обратно. Сотый, сто первый… В помещении было душно. Тысяча двести двадцать второй! Цифры поплыли перед глазами, и я ощутил дурноту, словно беременный. Тысяча триста сорок… Блин, на фиг, как говорят мои ученички! А мне-то какой номер нужен?.. Я ощутил, как волосы от ужаса встали дыбом под трикотажной шапчонкой. Мне-то какая ячейка нужна? Беда погибнет из-за того, что я — полный кретин и запутался в длинных рядах одинаковых, мерзких клетушек, не в состоянии вспомнить номер…
И тут я увидел одного из парней. Он стоял довольно далеко от меня, и я так понял, что стоял он около нужной мне ячейки. Я развернулся и побежал в противоположную сторону. Парень срефлексировал и помчался за мной. Это было глупо, но на это я и рассчитывал. Я дал ему себя догнать и с разворота, внезапно, ударил его корпусом и головой с силой, неожиданной для человека, который хотел удрать. Парень кулем свалился на пол, а я помчался туда, где он недавно стоял. Пятисотый, пятьсот первый, пятьсот второй! Код я, слава Богу, вспомнил мгновенно. Открыл я ячейку одновременно с тем, как парень, лежавший в проходе, вскочил на ноги и помчался ко мне. Выхватив кейс, я побежал.
Я догадывался, что второй гаврик караулит меня на выходе, я догадывался, что безнадежно запутался в этих бесконечных рядах, и понятия не имею, где выход. Еще я понял, что это не последняя неприятность этого вечера. Я бежал, и в глазах у меня рябило, словно не ячейки мелькали рядом, а бесконечно длинный товарняк мчался на полной скорости мимо меня. Тот, кто гнался за мной, почему-то отстал, скорее всего, тоже запутался в поворотах. Я сбавил ход. Двести тридцать восьмой. Если идти по убыванию номеров, то, наверное, можно дойти до двери. Так я и сделал. Около сто десятой я увидел мужика совершенно мирной наружности. В одной руке он держал решетку яиц, другой пытался открыть дверцу. Увидев меня, мужик почему-то вдруг испугался и стал убегать. Я пристроился за ним, в надежде, что он точно знает, где выход из этого ячеистого, душного ада. Я потерял его из виду на одном из поворотов, а когда увидел, то он плашмя лежал на полу — видно, не справился с управлением, поскользнулся и упал.
— Яйца-то целы? — успел поинтересоваться я, перепрыгивая через него.
— Яйца целы, голова болит, — ответил мужик, и я увидел, что это совсем другой мужик — пьяный в стельку. Мой бежал впереди, ловко удерживая на весу свои яйца. Я двинул за ним, но уже не бегом, а быстрым шагом, преследователь мой где-то потерялся. Кейс я спрятал под куртку, чтобы не мозолил глаза своим многозначительным, дорогим видом. Мужик с яйцами безошибочно вывел меня к двери, но радоваться мне не пришлось: там меня поджидали широкоплечие друзья. Тот, который гнался за мной, каким-то другим путем попал сюда раньше, чем я. Первым на выход метил гражданин с решеткой яиц. Увидев этих привратников, он передумал, метнулся назад, но напоролся на меня.
51 
