107 
– Зачем он стрелял в меня в моём доме в Волынчиково? – хмуро спросил Сытов.
– Он не в тебя стрелял. Матушкин правильно сказал, он выстрелил в то, что зашевелилось. А приехал он туда затем, чтобы убедиться, что именно там найдены драгоценности. Он увидел перерытую землю, сломанные лопаты, сдвинутую бочку, он пришёл в отчаяние от того, что сам не догадался перерыть всё вокруг дома. Ну, а про Бурабона вы знаете лучше меня. Старое дело наконец-то закрыто.
– Ну и ладненько! – Матушкин хлопнул себя по коленкам и встал. Они с Катериной Ивановной опять захихикали и, прижавшись друг к другу, бочком выскользнули за дверь, даже не поблагодарив его, Марта, за совершенно необязательное посвящение их во все детали этого дела.
– Вот тебе, батенька, и Бурабон! – вздохнул Сытов и тоже засобирался.
– Сытов, Сытов! – Март вдруг испугался, что и Сытов вот так же уйдёт – без благодарности, не попрощавшись, и он останется совсем один, потащится на свою остановку и будет ждать там в толпе свой троллейбус. – Сытов, а давай снова забабахаем «праздник детства»! Я приглашаю. Мне, представляешь, премию дали за раскрытие архивного дела Бурабона. У меня денег в кошельке, счас… две тысячи двести двадцать восемь рублей! Поехали, а?!
– Поехали, – кивнул Сытов. – Только, чур, забойное место выбираю я.
– Ладно, – обрадовался Март. – Только, чур, без «Секса на пляже»! Я от него косею и выдаю все служебные тайны.
ЭПИЛОГ
ПРОШЛО ВОСЕМЬ МЕСЯЦЕВ
«Padam... padam... padam...
Напев Эдит Пиаф.
Padam... padam... padam...
Кто весел, тот и прав.»
Катерина сидела на кухне и рассматривала за окном небо. Облаков было – раз, два, три, четыре, пять. Вчера в это время было всего три.
«Будем считать это утро пасмурным», – подумала она и улыбнулась.
Есть совсем не хотелось, потому что тошнило. Или нет, тошнило от того, что очень хотелось есть. Проблему эту было невозможно решить. Есть или не есть? Она потянулась за сигаретой.
– Тебе нельзя, – из-за спины вдруг возник Мат-Мат и сильно шлёпнул её по руке.
– Немножко можно. – возразила она. – Чуть-чуть никотина просто необходимо любому организму.
– Взрослому организму, – поднял палец вверх Мат-Мат. – А у тебя внутри ещё один организмик – ма-аленький такой организмёшник, и ему этот никотин на фиг не нужен, он ему только навредит!
– Не навредит! – заныла Катя.
– Навредит.
– Не навредит!
– Навредит.
– Если бы я знала, что ты станешь таким занудой, я никогда не вышла бы за тебя замуж.
Зануда был чисто выбрит, от него пахло парфюмом, и он был привычно закутан в шёлковый синий халатик.
– Ну хоть ты покури, а я понюхаю! – взмолилась Катя.
– Нет! – Мат-Мат топнул босой ногой, открыл крышку кастрюли и с наслаждением понюхал дымок. – Тебе нужно поесть. Я с утра сварил отличный супец!
– Меня тошнит. Меня всё время тошнит.
– Тебя тошнит, а пацана не тошнит. Он есть просит. Слышишь, он пищит: «Ма-ма! Су-па! Су-па!»
– Он пищит: «Ку-рить! Ку-рить!» – Катерина тоже топнула ногой.
– Слушай, так может, ему героинчику сразу?..
– При чём тут героинчик? – опешила Катерина. – И вообще, никто ещё не сказал, что это пацан.
– Ну, никто ещё и не сказал, что это девка. Так, ваше величество, как вас там, – Мат-Мат отцепил с холодильника примагниченную бумажку и прочитал: – Марримба Катерина Ивановна Ункулункулу Мбондо, чего вам наковырять из супчика?
– А что там есть?
– Там есть фасоль, морковка, маленькие, хорошенькие кусочки мяса, немножко лука…
– Во, давай варёного лука, пацанчик обрадуется.
Мат-Мат посмотрел на неё сочувственно и ложкой стал вылавливать на тарелку варёный лук.
– Ты не передумаешь? – на всякий случай спросил он.
– Нет. Или сигарета, или варёный лук. От всего другого меня тошнит.
Мат-Мат вздохнул, поставил перед ней тарелку, налил себе суп и сел рядом завтракать.
– Только идиоты завтракают супом, – сказала Катя, цепляя вилкой и с аппетитом поедая лук.
– А мы и есть идиоты. У нас нефть, газ, золото, алмазы, алюминий, титан, и эта… как её ниобиевая руда. А мы до сих пор торчим в холодной Москве.
– Вот рожу и поедем, – с набитым ртом ответила Катерина. – Покажу им маленького наследника. А пока и тут дел хватает. У тебя работа, у меня – дела. С этой сетью кафе дел невпроворот! Управляющие всё делают неправильно. Они неправильно строят рекламную политику, неправильно подбирают и обучают персонал, они неправильно считают и расходуют деньги! И потом, я не могу сейчас просто так бросить агентство! Верещагин тупой! Из него креативщик, как из меня… Дездемона! Андреич рыдает и плачет, просит Верещагина подучить, передать ему, так сказать, опыт. Ну разве можно научить креативу?! Разве можно передать собственные мозги?! Верещагин пыхтит, старается, боится потерять это место. А если я его брошу, он точно его потеряет! Я учу его ловить идеи из космоса. Вот дали задание обозвать джинсовый магазин и придумать ему логотип. Какой только дряни они там в отделе не напридумывали! И «Поднебесный ковбой», и «Солнечная долина», и «Джинсовый рай»! Вот как бы ты обозвал джинсовый магазин?
107 
