Особенно,... 
209 
— Пошел бы ты лучше работать, Билл. Давно пора найти себе занятие, — сказал отец.
— А у меня была работа, — отозвался тот. — И у тебя тоже. И у моего деда и прадеда.
О л покачал головой.
— Прошло то время, сынок. — И шагнул к двери.
Билли схватил его за руку.
— Ты, — заявил он отцу, — бесполезный кусок дерьма, — и прикрикнул на Пола, который издал приглушенный протестующий крик: — А ты помалкивай, вонючка мелкая!
— Я ухожу на работу, Билл, — сказал отец.
— Никуда ты не пойдешь. Я хочу говорить с тобой, ясно? Сейчас. Пора тебе увидеть, что ты натворил.
— Всему когда-то приходит конец, — напомнил Ол Филдер сыну.
— Всему пришел конец, потому что ты не сопротивлялся, — шел в наступление Билли. — У нас было все. Работа. Деньги. Собственное дело. Его оставил тебе дед. А он получил его от своего отца, который его создал. И что же, ты за него боролся? Пытался его спасти?
— У меня не было возможности. Ты знаешь это, Билл.
— Я должен был унаследовать наше дело, как до меня его унаследовал ты. Вот что я должен был делать сейчас.
— Извини, — произнес Ол.
— Извини? — Билли дернул отца за руку. — Да на кой черт мне твои извинения? Что они меняют?
— Что тебе тогда нужно? — спросил Ол Филдер. — И отпусти мою руку.
— Почему это? Боишься, больно будет? Потому и подраться отказался? Боялся, вдруг тебя заметут? Да еще отшлепают? Синяков наставят?
— Мне на работу пора, парень. Дай мне пройти. Отцепись, Билли.
— Отцеплюсь, когда сам захочу. И ты пойдешь, когда я тебе позволю. А сейчас мы с тобой разговариваем.
— Что толку? Все равно все останется как есть.
— Не говори так! — Билли повысил голос — Никогда не говори так при мне! Я с десяти лет готовился стать мясником. Я учился нашему делу. Я хорошо учился, отец. Много лет. Руки, одежда у меня всегда были в крови, от меня даже пахло кровью, и мне дали кличку «Убийца с большой дороги». Ты знал об этом, отец? Но я не возражал, потому что у меня было свое место в жизни. И я готовился его занять. Раньше у меня был прилавок, а теперь нет ничего, ни с чем я остался. Это ты позволил, чтобы у меня все отняли, потому что боялся, как бы тебе не намяли бока. Так что мне делать? Скажи, отец?
— В жизни всякое случается, Билл.
— Только не со мной! — заорал Билли.
Он выпустил руку отца и толкнул его изо всех сил. Толкнул раз, другой, третий, а Ол Филдер стоял не шевелясь.
— Дерись со мной, подонок! — выкрикивал Билли при каждом толчке, — Дерись! Дерись же!
Пол со своей кровати видел их как сквозь туман. Где-то в доме лаял Табу, раздавались голоса.
«Телик, — подумал он. И еще: — Где мама? Неужели она не слышит? Почему не идет их разнимать?»
Хотя она все равно не сможет. Да и никто не сможет, ни сейчас, ни после. Билли всегда нравилось насилие, подспудно связанное с профессией мясника. Он любил большие тесаки, которые одним ударом отсекали мясо от кости или дробили кость на части. Когда это занятие ушло из его жизни, он несколько месяцев подряд изнемогал от желания изрубить что-нибудь в куски или превратить в фарш. Потребность в разрушении копилась в нем долгие месяцы и готова была выплеснуться наружу.
— Я не буду драться с тобой, Билли, — сказал Ол Филдер, когда сын толкнул его в последний раз.
Он по-прежнему стоял вплотную к кровати и сейчас опустился на нее.
— Я не буду драться с тобой, сынок.
— Проиграть боишься? Ну давай. Вставай.
И Билли резко ударил отца рукой в плечо. Ол Филдер поморщился. Билли невесело усмехнулся.
— Вот так-то. Ну что, теперь будешь? Вставай, дерьмо. Вставай. Вставай же.
Пол обнял отца, чтобы спрятать его в безопасном месте, которого не было. Тогда Билли набросился на него.
— Брысь отсюда, вонючка. Брысь. Слышишь? У нас свои счеты.
Схватив отца за подбородок, он повернул его голову набок, чтобы Пол ясно видел его лицо.
— Посмотри на эту морду, — велел Билли. — Жалкий червяк. Ни с кем драться не хочет.
Лай Табу стал громче. Голоса приближались. Билл снова повернул отца лицом к себе, ущипнул его за нос и дернул за уши.
— Ну, что тебе еще сделать, а? — дразнил он его. — Что я должен сделать, чтобы ты стал мужиком, отец?
Ол оттолкнул его руки.
— Хватит!
Голос отца стал громким.
— Как, уже? — засмеялся Билли. — Полно, папа. Мы же только начали.
— Я сказал, хватит! — рявкнул Ол Филдер.
209 
