144 
Карантаев поперхнулся дымом и закашлялся.
Опять эта Сычева его унизила. Опять! Ну откуда она, черт возьми, может знать, что именно сто рублей он и предлагал Пашке?!.
– А что теперь с ними со всеми будет? – спросила бледная, длинная, темноглазая девушка.
– Суд решит, – пожал Карантаев плечами. – Лескова и Овечкина засадят скорее всего очень надолго. Там шикарный набор наблюдается – незаконное хранение и торговля оружием, бандитизм, организация преступного сообщества, контрабанда, незаконный оборот драгоценных камней, уклонение от уплаты таможенных платежей, нецелевое расходование бюджетных средств, дача взяток и служебный подлог, убийства, умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, похищение и незаконное лишение свободы... Всего и не перечислишь! Нет статьи, которой нельзя было бы припаять членам этой банды. Им жизни не хватит, чтобы за все это отсидеть.
– А Инга? – хрипло спросил Афанасьев. – Что с ней?
– С Ингой сложнее, – вздохнул Карантаев и затушил сигарету в пепельнице. – Оказалось, что она не совсем здорова психически. Так что «наказание» ей полагается только одно – принудительное лечение в психиатрической больнице. Кстати, кафе «У Гарика», хозяйкой которого она являлась, занималось не столько восточной кухней, сколько продажей наркотиков.
– Так вот откуда там столько наличности! – воскликнула Афанасьева, но тут же сделала испуганные глаза и заткнула свой рот руками.
– А что с попугаем, который все время перевирал слова? – обеспокоилась вдруг Сычева. – Ведь имущество наверняка конфискуют, кто будет птицу кормить?
– Я. – Карантаев вдруг почувствовал, как уши начинают гореть. – Я его буду кормить. Попугай птица нежная, экзотическая, ему уход нужен. Я домой его к себе забрал.
– А-а, конфискат! – захохотала Сычева. – Хорошее дело! Такая птичка тысяч на десять долларов тянет! Поздравляю с приобретением, лейтенант!!
– Капитан, – сухо поправил ее Карантаев. – Капитан, свидетельница, капитан!! И попрошу не озвучивать свои выводы вслух, они могут оказаться ошибочными.
Сычева надулась, заткнулась и отвернулась.
Грустно стало капитану, ох, грустно!
Сейчас они встанут, скажут ему спасибо и уйдут, каждая в свою жизнь. И места капитану в этой жизни уже не будет...
– Глеб Аркадьевич, – обратился он к бородатому, – нам известно, что после побега из загородного дома Овечкина, вы попали в не менее неприятную передрягу. С нами связалось местное отделение милиции деревни Огурцово. Жители этой деревни утверждают, что неоднократно видели, как у Луизы Воеводиной на участке работал изможденный, раненый человек. Воеводина до сих пор думает, что вы погибли в пожаре. И хоть на пепелище не нашли никаких останков, она считает себя виноватой в вашей гибели. Если вы напишете заявление...
– Не напишу, – резко оборвал его Афанасьев. – Воеводина меня от смерти спасла. Она хорошо кормила меня и... лечила.
– Ясненько, – усмехнулся капитан Карантаев. – В благородство играть изволите. Ну, как хотите...
– Говорила же я вам, девки, что Афанасьев у бабы отсиживается! – фыркнула опять Сычева. – Лечили его там! От чего, интересно?..
– Кстати, камешки, которые вы, девушки, потеряли, мы так и не нашли, – перебил ее Карантаев. – То ли частник тот машину помыл, то ли зубы вставил. А может, то и другое вместе. У меня все. – Карантаев встал и зачем-то слегка поклонился публике. – В принципе, я мог этого и не делать...
– Спасибо, – хором сказали Тани и тоже встали.
Афанасьев ничего не сказал.
Он первым вышел из кабинета.
* * *
– У меня все. В принципе, я мог этого и не делать, – сказал Карантаев и Сычева вдруг поняла, что это действительно – все!
На глаза у нее навернулись слезы, она резко развернулась к двери, чтобы выйти.
– А вас, свидетельница, я попрошу остаться!! – мерзким голосом вдруг заорал новоиспеченный капитан.
Сычева вздрогнула и обернулась.
– Вас, вас! – крикнул капитан, пальцем здоровой руки тыкая прямо в Сычеву. – В «трюме» есть одно свободное место!
– Девки, идите, я догоню, – зашептала Сычева, стараясь скрыть идиотски-счастливую улыбку. – Идите, идите, – она начала выталкивать подруг в спину, поймав на себе удивленный взгляд Афанасьева, который стоял уже в коридоре.
Она захлопнула дверь, плотно и счастливо припав к ней спиной, как киношная героиня, захваченная сильнейшим порывом чувств.
144 
