65 
До рассвета было ещё далеко, времени оставалось навалом.
Где-то внизу, в комнатёнке, предназначенной для охраны, которой в доме отродясь не водилось, ночевал Сэм Константинович Фрадкин – единственный вменяемый, образованный, интеллигентный и ни в чём не заинтересованный человек.
Может, с ним поболтать?!
Интересно, пахнет ли от призраков перегаром? Пашка дыхнул в воздух, принюхался, ничего не ощутил и решил – надо! Надо поговорить с доктором, проверить его на пугливость, правдивость и чувство юмора.
А то из его, Пашкиных, расследований чёрт знает что получалось…
На кухню за ключом от подсобки ходил Фёдор Башка – единственный человек, который был вне подозрений, потому что всё время находился с Пашкой. Скандальные снимки сделал Крис, сам страдавший от папарацци и ненавидевший их всей душой. Повторить трюк просила Полина – одна из немногих, кто был равнодушен к талантам и внешности Горазона. А вентиль так вообще открыла Ида Григорьевна, которая раскрутила Пашку, стала ему и продюсером, и богом, и мамой родной!
Нет, ничего не сходится, не срастается, не стыкуется. Может, в призрачном состоянии мозги разжижаются, а, может, Пашка никогда не блистал аналитическим умом, но – к гадалке не ходи! – не могла старуха желать Пашкиной смерти!!! А если в преступлении замешаны только члены её семьи, то зачем она пригласила на свои «похороны» так много чужого народу, причём, только тех, кто не вхож в тусовку?!
Не-ет, тут что-то кроется, какая-то тайна, загадка! Да ещё старуха пропала, а Пашкиных потусторонних талантов не хватало даже на то, чтобы вычислить, где она…
Сэм Константинович читал газету.
Паша отродясь не видел, чтобы люди вот так читали газеты – лёжа поверх одеяла в пижаме и тапочках, спустив лекторские очки на кончик носа, и, закрыв при этом глаза. Паша даже в кино не играл такого. Это было немодно, неконструктивно и нединамично, – читать газету, закрыв глаза. Причём, газета была не какая-нибудь желтушная, а серьёзная, экономическая, с буквой «Ъ» в конце своего названия.
Пашка прикинул, куда бы присесть, и выбрал пульт с сигнализацией. По заведённой привычке, он выключил свет.
Фрадкин немедленно открыл глаза, встал и включил свет, даже не глянув в сторону пульта.
Паша опять выключил свет, Фрадкин опять включил.
Паша выключил, Фрадкин включил.
Паша выключил, Фрадкин ругнулся, но снова включил.
Паша выключил и длинно присвистнул, привлекая к себе внимание невозмутимого доктора.
Доктор снял очки, отложил газету и в упор посмотрел на Горазона.
– Здасьте, приехали, – сказал Фрадкин, и кто бы знал, что он имел в виду.
– Каков нынче индекс РТС? – деловито осведомился Пашка, кивнув на экономическую газету и удивившись своей просвещённости.
– Здрасьте, приехали, – повторил Фрадкин, запинывая газету под стол.
– Если вы думаете, что плохо себя чувствуете, то это не так. С вами всё в порядке, доктор. Просто один любопытный призрак прилетел поболтать с вами.
– Здрасьте, прие… Поболтать?!
– Поболтать.
– Так болтайте, господин призрак, – усмехнулся доктор и лёг на диван в тапочках.
– Бла-бла-бла-бла-бла, – сказал Горазон. – Бла-бла.
– Очень содержательно, – похвалил его Фрадкин. – А вам известно, что призраки – досужие выдумки скучающих домохозяек?!
– Известно, – кивнул Горазон. – Но уж извините, вот он я! – Паша раскинул руки и виртуозно отбил чечётку. – Коньячку?! – выставил он на пульт бутылку.
– С этого надо было начинать. – Доктор достал из тумбочки два грубых гранёных стакана и разлил коньяк.
Они молча выпили.
И ещё выпили, и ещё, и ещё, пока коньяк не закончился.
– П-покажи язык, – приказал доктор.
Паша показал. Что ему языка жалко, что ли?
– П-плохой язык, – поморщился Сэм Константинович. – П-прозрачный какой-то… Такое впечатление, что пищеварение напрочь отсутствует.
– Напрочь, – подтвердил Пашка.
– А стул у вас есть?
– На кой хрен мне мебель, Фрадкин? Я же призрак! Я летаю, расслабляюсь, думаю о смысле прожитой жизни, шалю по ночам, да, шалю, иначе мне скучно…
– Я спрашиваю тебя, тупой призрак, ты естественные надобности справляешь? Ответь! Это чисто научное любопытство.
– Какие, к чёртовой матери, естественные надобности?! – заорал Пашка. – Какое на хрен научное любопытство?! Я призрак!! Привидение!! Иллюзия!!! Креатив!!
– Так я не понял, стул у тебя есть?
– Э-эх! – махнул рукой Пашка. – Формалист вы, Сэм Константинович. Бюрократ! Я вам о нематериальном, а вы…
65 
